Дмитрий Глуховский. Метро 2035

33 цитаты

Режим убить можно, империи дряхлеют и мрут, а идеи — как бациллы чумы. Они в мертвецах, которых сгубили, засохнут и уснут, и хоть пять веков так прождут. Будешь туннель рыть, наткнешься на чумное кладбище… Тронешь старые кости… И неважно, на каком языке раньше говорил, во что верил. Бацилле все сгодится.

А почему? Почему мы ведём эти многообещающие застольные беседы, но так и не встаём из за стола? Почему наша жизнь скоротечно проплывает в сумраке нерешительности и апатии? Да всё потому, что человек – ссыклив и тосклив. Легко решить, трудно решиться.

Но слепота не бесплатно досталась. Когда при тебе лежачим людям головы ломают, а ты молчишь, несказанное копится, киснет и гниёт. Пока шипами стегали, душевный гной вместе с болью и кровью выходил. А когда ранки стали подсыхать, коркой покрываться — я забродил изнутри.

Вот теория у меня... Сравнение такое, как бы. Что жизнь — как ветка... Как рельсы. Есть на ней стрелки, которые рельсы эти переключают. И конечная — но не одна, а несколько. Кому — просто отсюда туда, и все. Кому — в депо на покой. Кому — через секретный межлинейник на другую ветку перескочить. То есть... Конечных много может быть. Но! Пункт назначения у каждого — только один! И — свой! И надо на путях все стрелки правильно перещелкнуть, чтобы попасть именно в пункт назначения! Сделать то, ради чего вообще появился на свет.

Как думаешь, Жень? Раньше-то, наверное, город шумел, должен был шуметь. Все эти машины тарахтели, сигналили друг другу! И люди хором галдели. Потому что каждому нужно было сказать свое больше, чем другим; и эхо еще от этих домов, как от скал... А сейчас вот заткнулись все. Оказалось, ничего важного. Обидно только, что попрощаться не все успели. А об остальном можно было и вовсе не говорить.

Простить нельзя, а забыть можно. Все с собой договариваются. Люди меня редко, сталкер, удивляют. Человек просто устроен. Шестеренки в башне у всех одинаковые. Вот тут — желание жить получше, вот тут — страх, вот тут — чувство вины. А больше в человеке никаких шестеренок нет. Жадных соблазнять, бесстрашных виной морить, бессовестных запугивать.

— Ты вот спрашивал. Почему я? Почему я шлюха. Как стала.
— Я не спрашиваю.
— А ты спроси. Мне не стыдно. Думаешь, ты один такой? Тут знаешь сколько таких? Одичавших. Одиноких. Которым некому пожаловаться. Их тянет всех ко мне. Ко мне, магнитом. Понимаешь? В меня. И если их не принять... Не дать им... Выплеснуть это все... Грязь, ужас свой... Злобу. Нежность. Они тогда совсем озвереют. Вы, мужчины, так сделаны. Они приходят ко мне такие — их трясет прямо от жизни. А я их успокаиваю. Мир им даю. Понимаешь? Мир. Утешаю их. Они потыкаются — потыкаются... Покричат... Позлобствуют... Поплачут... Утихнут. Ширинку застегнут. И могут еще немного пойти пожить без войны.

Нет вашей любимой цитаты из "Дмитрий Глуховский. Метро 2035"?