Ник Хорнби. Долгое падение

Не знаю почему, но если сказать вслух о своих сокровенных желаниях — пусть они и не исполнятся никогда, — то становится легче.

Ее воображение способно только на пошлости, что, кстати, говорит лишь об отсутствии воображения.

Когда тебе грустно — по-настоящему грустно... ты можешь выносить только общество людей, которым тоже грустно.

Лекарство от несчастья — это счастье, и мне все равно, что говорят другие.

Ведь Мартин и ему подобные мужчины — козлы, разве нет? Они, сволочи, думают, будто женщины — это ноутбуки: мол, старый уже совсем ни к черту, да и вообще сейчас можно найти и потоньше, и чтоб умел побольше...

Сказать мне, что я могу делать что угодно, — это все равно что выдернуть затычку из заполненной водой ванны и сказать воде, что она может литься куда угодно. Попробуйте, сами увидите, что из этого получится.

Можно провести не один год, набивая себе цену, а потом спустить все за один вечер.

В этой статье было еще кое-что. Там было интервью с человеком, выжившим после того, как он попытался покончить с собой, спрыгнув с моста «Золотые ворота» в Сан-Франциско. Он рассказал, что как только он прыгнул, то сразу понял: в его жизни нет ничего такого, с чем он не мог бы справиться — за исключением того, что он уже спрыгнул с моста.

Не бывает таких ситуаций, в которых невозможно облажаться, — стоит только постараться.

Могу ли я объяснить, почему у меня возникло желание спрыгнуть с крыши многоэтажки? Конечно, я могу объяснить, почему у меня возникло желание спрыгнуть с крыши многоэтажки. Я ж не идиот какой-нибудь. Я могу это объяснить, поскольку ничего необъяснимого в этом нет: это было вполне логичное решение, результат долгих размышлений. Хотя о серьезности этих размышлений говорить не приходится. Это не значит, что это желание было моей прихотью — я лишь хочу сказать, что ничего особенно сложного или, например, мучительного в них не было.

Если перестать притворяться, будто все чертовски паршиво и выхода нет — а именно в этом я себя и убеждал все время, — то лучше не станет, даже наоборот. Уверяя себя в том, что жизнь — дерьмо, ты словно находишься под анестезией, а если перестать это делать, становится понятно, где болит и насколько сильно, и опять же лучше от этого не будет.

Мне нравится знать, что есть большие кафе и магазины, в которых нет окон и всем на всех наплевать. Чтобы зайти в маленький книжный или музыкальный магазин, в маленький ресторан или кафе — любое небольшое заведение, где есть постоянные посетители, — нужно иметь уверенность в себе.

Долгое время я даже благодарила Бога, думая, что смогу расплатиться за свои грехи здесь, на земле, а на небесах потом о них и не вспомнят. Теперь я уже не так в этом уверена. Если цена расплаты за грех столь высока, что ты в итоге хочешь покончить с собой — совершить еще более страшный грех, — то, значит, Кто-то ошибся в расчетах. Кто-то хочет слишком многого.

Мне бы хотелось быть человеком, который всегда знает, что сказать, которому все без разницы. Мне кажется, такие люди более жизнеспособны.