Ты женщина, о которой мужчина может только мечтать. Я виноват лишь в том, что мечтать не способен.
— Знаешь, ты мне снилась.
— Зная тебя, сон был неприличный.
— Как живешь?
— Как картофельная моль: сижу тихо, в глаза не бросаюсь, рубаю картоху.
— К чему эти слезы. Не огорчайся, достопочтенная госпожа, это вредит красоте...
— Ты, должно быть, много огорчался.
— Я просто родился страшным.
Люди <...> любят выдумывать страшилищ и страхи. Тогда сами себе они кажутся не столь уродливыми и ужасными. Напиваясь до белой горячки, обманывая, воруя, исхлёстывая жен вожжами, моря голодом старую бабку, четвертуя топорами пойманную в курятнике лису или осыпая стрелами последнего оставшегося на свете единорога, они любят думать, что ужаснее и безобразнее их все-таки привидение, которое ходит на заре по хатам. Тогда у них легчает на душе. И им проще жить.
— Много проблем в городе?
— Бандиты, монстры, чума... И ты ещё.
Я, Лютик, никогда не мог противиться искушению взглянуть на то, чего не существует.
Почему половина людей, которых я встречаю на пути, тут же решают напасть на вооруженного ведьмака? Может, у меня с лицом что не то?