— Лучше приходи всегда в один и тот же час, — попросил Лис. — Вот, например, если ты будешь приходить в четыре часа, я уже с трех часов почувствую себя счастливым. И чем ближе к назначенному часу, тем счастливее. В четыре часа я уже начну волноваться и тревожиться. Я узнаю цену счастью!
Скучная у меня жизнь. Я охочусь за курами, а люди охотятся за мною. Все куры одинаковы, и люди все одинаковы. И живется мне скучновато. Но если ты меня приручишь, моя жизнь словно солнцем озарится. Твои шаги я стану различать среди тысяч других. Заслышав людские шаги, я всегда убегаю и прячусь. Но твоя походка позовет меня, точно музыка, и я выйду из своего убежища. И потом — смотри! Видишь, вон там, в полях, зреет пшеница? Я не ем хлеба. Колосья мне не нужны. Пшеничные поля ни о чем мне не говорят. И это грустно! Но у тебя золотые волосы. И как чудесно будет, когда ты меня приручишь! Золотая пшеница станет напоминать мне тебя. И я полюблю шелест колосьев на ветру…
Пожалуйста… приручи меня!
Вот мой секрет, он очень прост: зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь.
Voici mon secret. Il est tres simple: on ne voit bien qu’avec le coeur. L’essentiel est invisible pour les yeux.
— Если хочешь, чтобы у тебя был друг, приручи меня!
— А что для этого надо делать? — спросил Маленький принц.
— Надо запастись терпением, — ответил Лис. — Сперва сядь вон там, поодаль, на траву. Вот так. Я буду на тебя искоса поглядывать, а ты молчи. <...> Но с каждым днем садись немного ближе…
— А как это — приручить?
— Это давно забытое понятие, — объяснил Лис. — Оно означает: создать узы.
— Узы?
— Вот именно, — сказал Лис.
Неужто ты полагаешь, что я буду выпытывать твой секрет? Никогда в жизни. Друзья не должны ущемлять свободу друг друга. Моя настойчивость разобщит нас больше, чем твоя скрытность.
Дитя, сказать именно то, что ты намереваешься, всё целиком, ничего не упустив и не прибавив, — в этом и заключается радостное искусство слов.
Вещи сами по себе ни дурны, ни хороши — мы только мним их таковыми.
Весь мир — одна деревня, и мудрец в нем нигде не изгнанник.
— Так ты был у нас не один раз? — насторожилась я. — Иначе когда бы успел выучить русский? Один из сложнейших языков на Земле, между прочим!
— Я ведь дракон, забыл? — Джалу одарил меня надменной улыбкой. — Я еще и не такое могу!
— И крестиком вышивать? — округлила глаза я.
— Ну… — Дракон замялся. — Не пробовал, но, наверное…
— Эх, был бы у меня такой дракон! — с чувством сказала я. — Я, может, и не женился бы никогда!
У меня же больший ступор вызвал наш «топтыгин», читающий за столом книгу «Умение находить в разговоре второе дно. Поиск иных смыслов фраз и умение играть словами». Но услышав его объяснения, я с пристроившейся позади Совой, прошел в холл и застал картину бьющегося головой об стену Ворона. Ну, учитывая его родословную, так он точно не убьется, зато свое отношение к происходящему продемонстрирует. На диване, уткнувшись лицом в подушку, лежала Пантера, чьи плечи подозрительно вздрагивали. И из кресла на них удивленно смотрел Медведь.
— Ну и какое дно?
— Да я тут книгу одну прочитал и попытался найти согласно книге второе дно в таком празднике, как Новый Год. Начал, конечно, с азов. Ну, я и повертел слова и объявил им результат, а они того… как то неадекватно это приняли.
— Даже боюсь спросить, но что ты им сказал?
— Путем простейшей перестановки букв из Снегурочки может получиться как эпическая Огнесручка, так и абсолютно не политкорректная Негросу’чка. А пожелание с Новым Годом превращается в брутальное Говно с дымом!
- 1
- 2