— Мы до сих пор не научились по достоинству ценить людей при жизни. После смерти — пожалуйста, все как следует: венки, оркестр, речи у гроба. С живыми сложнее. Вместо почестей — неприязнь, зависть, интриги. Да-да, не удивляйтесь, если что-то нас погубит, то в первую очередь зависть. Она даже железо точит.
... я испытывал простое и самое большое на свете счастье — я был жив.
К чему писать большие книги,
Когда их некому читать?
Теперешние прощелыги
Умеют только отрицать.
Прощелыга - пройдоха, плут, мошенник.
— А знаете, как понять, что ты действительно постарел?
— Как?
— Все стараются не произносить слово «смерть» при тебе.
Последний из сохранившихся вариантов, на основе которого создавался уже окончательный режиссерский сценарий.
Поиски истины. Она прячется, а вы ее повсюду ищете. В одном месте копнули — ага, ядро состоит из протонов. В другом копнули — красота, треугольник а бэ цэ равен треугольнику а-прим бэ-прим цэ-прим... Вы неплохо устроились. Мне хуже. Я эту самую истину выкапываю, а в это время с нею что-то такое делается... Выкапывал я истину, а выкопал кучу дерьма. Возьмите вы какой-нибудь закон Архимеда. Он с самого начала был правильным, и сейчас он правильный, и всегда будет правильный. А вот стоит в музее античный горшок. В свое время в него объедки кидали, а сейчас он стоит в музее и вызывает всеобщее восхищение лаконичностью рисунка и неповторимостью форм... Все ахают и охают, и вдруг выясняется, что никакой он не античный, а подсунул его археологам какой-нибудь жулик или шутник. И форма у него осталась неповторимой, и рисунок лаконичный, но аханье, как ни странно, стихает...
Это последний из сохранившихся вариантов, на основе которого создавался уже окончательный режиссерский сценарий.
— Как жизнь?
— Все ближе к смерти. А у вас?
— Тоже. Все на старой машинке печатаете? Выпендреж.
Где третья часть книги? Перечитываешь ты только две части. Потому что третья книга не удачная. Так напиши ее сам.
- 1
- 2