Шут всегда помнит, что самый опасный его противник — он сам.
Правду всегда гонят из дому, как сторожевую собаку, а лесть лежит в комнате и воняет, как левретка.
Судьба корыстная блудница, она с голодным не ложится.
Послушай, Валя, неужели ты никогда не был влюблен? — спросил у Шута кто-то из родственников. Я же вас не спрашиваю, какими болезнями вы болели в детстве, — ответил Шут.
Однажды Шута спросили: Как поживают твои родители? — Родители? — рассмеялся Шут. Потом добавил серьезно: — Странствующие всегда бездомны.
Слова до того изолгались, что мне противно доказывать ими правду.
Между прочим, некоторые монахи, проповедовавшие непротивление злу насилием и полное отрешение от мира, в совершенстве владели каратэ и, случалось, применяли его к тем наглецам, которые мешали им отрешаться и непротивляться.
На старом сливовом дереве в цвету южная ветвь так же обладает весной, как и северная.
А когда желудок пуст,
Человеку не до чувств.
Отходи в сторону, когда с горы катится большое колесо, а то оно сломает тебе шею. Но хватайся за него, если оно подымается в гору.
(Не хватайся за колесо, когда оно вниз катится: шею сломишь понапрасну. Вот если оно вверх идет, держись за него: сам наверху будешь.)
акт II, сцена IV