Какая разница судеб в наши дни — Толстого и Достоевского... Оба шли долго параллельно при своей жизни, оба являясь одинаково возродителями «религиозных настроений» в нашем обществе, в эпоху, казалось, совершенно атеистическую, совершенно позитивистскую, окрашенную социалистическими цветами, отливами и переливами. <…> Теперь только можно спросить: да отчего два эти писателя, «равно окрашенные в религиозную окраску», — разошлись? На чём они разошлись? Теперь это ясно: один евангелик, «в чертковском духе», — скучный, томительный сектант, с узеньким кругозором, ничего решительно из предстоявших и вот разразившихся в 1914-1918 годах событий не предвидевший. Другой был апокалиптик, с страшным, с пугающим горизонтом зрения, который все эти события, и с внешней их стороны, и с внутренней, предсказал или точнее воспредчувствовал с поразительною ясностью, тревогою, страхом, но и с надеждами...
Похожие цитаты
— Там немцы. Тихо, тихо. Мир — дружба. Сейчас с одним выпили, покурили и разошлись, как в море корабли.
— То есть как покурили? Как разошлись?
— А вот так вот — выпили, покурили и разошлись. Он сказал: «Карашо». И я сказал: «Хорошо». Он улыбнулся и ручкой помахал.
<...>
— Как же он стрелять-то не стал? Наверное, коммунист?
— Да ладно, был бы коммунистом, его бы свои давно шлепнули.
— Ничто не предвещало,
почему же вы разошлись?
Разве не было чувств?
— Было.
С каждым днем все тревожней,
что не с тем и не там.
— Ты любила или спала?
— Я искала достоинства,
натыкалась на недостатки.
— Так ведь это одно и то же,
если по-настоящему любишь.
В дружбе, окрашенной любовью, всегда есть нечто трагичное.
Нарциссы, окрашенные потоком багряной крови.
Они рассыпаются, как ржавчина, в бездну небытия.
Окрашенные оранжевым облака придавливали летний зной к тротуарам, словно цветок между страницами книги.