О, если б мне было грустно — я бы был счастлив, это тихое святое чувство, а то меня вся эта чепуха злит и бесит.
Афанасий Фет, из письма Ивану Борисову, 1849 год.
О, если б мне было грустно — я бы был счастлив, это тихое святое чувство, а то меня вся эта чепуха злит и бесит.
Афанасий Фет, из письма Ивану Борисову, 1849 год.
Ты можешь вспомнить самый счастливый день в своей жизни? А самый грустный? Задумывалась ли ты когда-нибудь, что грусть и радость идут рука об руку? Получается насыщенное лилово-багровеющее чувство, не хорошее и не плохое, но достаточно сильное, просто потому что необязательно жить только по одну сторону.
Моя эпитафия такова: на их шеях — золото, на моей — петля.
Эпитафия — надгробная надпись
And no matter how you look at it from every angle.
Loving me is like banging my head
Loving you is like chewing tar.
И тут как ты не посмотри со всех сторон
Любить меня — как биться головой
Любить тебя — будто жевать гудрон.
Биться головой о стену — безрезультатно пытаться достичь чего-то. Жевать гудрон, чем занимались наши предки в советские времена, тоже можно вечно, и его состояние при этом никак не изменится, только затратишь усилия. Так, обе метафоры говорят об одном и том же. Откуда не посмотри: со стороны лирического героя или со стороны его пассии, их любовь всё равно как бесконечная рутина, состоит из однотипных и безрезультатных попыток добиться гармонии в чувствах.
Нет ничего лучше солнышка, чтобы отвлечься от грустных мыслей. Ну и ещё, пожалуй, выспаться как следует.
— И нам тяжело, — сказал Алвинэ. — Никто не хочет уезжать. Мы живём в смутное, тёмное время и обречены на скитания, борьбу и потери. Тем не менее, мы вместе, а это многое значит. Потом, когда мы приедем в Дагхан, ты станешь вспоминать свои самые счастливые минуты в жизни. Время, которое ты провела здесь, никогда не забудешь. Оно будет светлой, ничем не замутнённой памятью, зеркалом прошедших годов...
Настал час обеда, только Эбарин почти не притронулась к вкусной и разнообразной еде. Она с грустью поглядывала на родителей, которые должны были остаться в Шойтаве, на друидов, магов и чародеев, на Витта и Аристидэса, чувствуя, то последняя встреча, что сильно тревожило её.
Когда обед закончился, Аристидэс поднялся с места во главе длинного стола и взял в руки кубок.
Взгляд был серьёзным.
Старик посмотрел на близнецов и их спутников:
— Завтра вы покинете Башню и Шойтав. Так давайте же выпьем за успешное завершение начатого пути прощальный кубок. Сейчас со многими вы распрощаетесь надолго... или навсегда... и вас разведёт серыми, словно осенний дождь, крыльями незримая разлука. Но пока вы тут. И забудьте до рассвета о будущем!
Пять друзей поднялись и осушили бокалы.
На том и завершился обед.
Все разошлись, унося в сердце печаль и надеясь, расставание принесёт им победу.
Йельская Алекс никогда не носила наручники, никогда не встревала в драки, никогда не трахалась в туалете с незнакомым парнем, чтобы вернуть долг своего парня. Йельская Алекс прикладывала все усилия, но никогда не жаловалась. Она была хорошей девочкой, которая старалась держать планку. «И которой это не удалось».
Maybe the swing will slow down and you'll hear,
In my words, don't say goodbye, but come back.
Может быть, качели замедлятся, и ты услышишь,
В моих словах — не прощай, а возвращайся.
Иногда мы мечтаем о том, что никогда не сбудется, и это может привести нас к разочарованию.
Можете держать пари — я не вернусь. Разве что приду когда нибудь повидать вас.
130 стр
Чем выше скачешь, тем больше грусти вытряхивается.
Оказывается, боль утраты делает воспоминания мутно-серыми — это замечаешь после того, как снова выходишь на свет.
Я бесконечность променял
На тебя бы и не щадя.
Других оставил,
Несмотря на улыбки.
Как и многим людям, мне нравится грусть. Это приятное чувство. Интересно, почему оно нравится так многим людям? Думаю, это потому, что они могут грустить, не испытывая при этом дискомфорта и тяжести. К тому же это чувство куда легче испытать, чем счастье, не получая при этом в нагрузку страданий и какой-либо боли.
из дневника