Питер — это папа, а Москва — мама; они в разводе, и живёшь ты, понятно, с мамой, властной, громогласной, поджарой теткой под сорок, карьеристкой, изрядной стервой; а к папе приезжаешь на выходные раз в год, и он тебя кормит пышками с чаем, огорошивает простой автомагистральной поэзией типа «Проезд по набережным Обводного канала под Американскими мостами — закрыт» и вообще какой-то уютнейший, скромнейший дядька, и тебе при встрече делается немедленно стыдно, что ты так редко его навещаешь.
Поскреби циничного пресыщенного москвича и найдешь здорового провинциала.
Светская Москва: ярмарка тщеславия. Так называемое высшее общество, сборище якобы сильных, якобы богатых, якобы знаменитых мира сего. Террариум.
Красота-то какая! Лепота!
Из невошедшего в роман
… Запомни: там, дома, у тебя есть ощущение, что всегда можно уехать… и есть направление, куда ехать. А тут этого ощущения не будет. Отсюда ехать некуда!… Только здесь предел…
Ты в царстве боли, крови, предательства и гламура. Ты в Москве, товарищ.
Когда абхазы впервые приехали в Москву, то были сильно удивлены. Оказалось, что если понравилась девушка, то не обязательно на ней жениться.
А ещё...
Покажите мне Москву, я прошу.
Может, воздухом её задышу.
Покажите мне Москву без гостей,
Купола и полумрак площадей.
Потому что верю сотням людей,
Рассказавших о Москве без затей.
Потому что среди слухов пустых
Есть Арбат и есть Донской монастырь.
А коли дождик воды вешние прольёт,
Я буду рад, я буду рад.
Здесь Окуджава нам тихонечко поёт:
«Охотный ряд, Охотный ряд».