Трусливый друг страшнее врага, ибо врага опасаешься, а на друга надеешься.
Хочешь знать, почему я использую нож? Пушки слишком быстры, не успеваешь насладиться, получить истинное удовольствие, а когда я использую нож, в этот самый последний момент раскрывается вся человеческая сущность, и в каком-то смысле я знаю твоих друзей лучше, чем ты. И... хочешь знать, кто из них был трусом?
Директор школы обращается к ученикам на похоронах их одноклассницы.
Боли самой по себе, — начал он, — иногда недостаточно. Бывают случаи, когда индивид сопротивляется боли до смертного мига. Но для каждого человека есть что-то непереносимое, немыслимое. Смелость и трусость здесь ни при чем. Если падаешь с высоты, схватиться за веревку — не трусость. Если вынырнул из глубины, вдохнуть воздух — не трусость. Это просто инстинкт, и его нельзя ослушаться.
Нужно быть храбрым человеком, чтобы быть трусом в Красной армии.
Довольно странная разновидность отваги — признаваться в своей трусости.
Мужество покидает меня, оно пулей вылетает из помещения, вульгарно хлопает дверью, даже прощальной записки не оставляет, сволочь.
Мне действительно не нравится, что они задумали такое без предупреждения. Ведь даже у трусов есть права.
А ещё...
... Виктор знал, что человек не может быть героем по пять минут в день. Есть, конечно, такая штука, как запас прочности, но иногда ломаются и крутые ребята. Но, как правило, если ты один раз дал пинка плохому парню, то в следующий раз скорее повторишь этот трюк, чем сам подставишь задницу. По его убеждению, люди сильно преувеличивают роль обстоятельств. По-настоящему важны личностные характеристики, то есть те тактико-технические параметры, которые заложены природой. Под влиянием обстоятельств они просто ярче проявляются, вот и все. Полноценный трус не может в один миг стать храбрецом, даже если от этого будет зависеть его жизнь. Он так и умрет трусом. Но если внутри человека живет отчаянный сукин сын (пусть никто даже не догадывается о его существовании), то он обязательно вылезет наружу, когда придет срок. Хлипкий интеллигент-очкарик вдруг проламывает башку грабителю не потому, что его заставили это сделать обстоятельства. А лишь потому, что в нем всегда был стержень. В противном случае, грабители давно вымерли бы, как динозавры.