Пять сантиметров в секунду (Byôsoku 5 senchimêtoru) – цитаты из аниме

21 цитата
Пять сантиметров в секунду (Byôsoku 5 senchimêtoru)
Год: 
2007
Страна: 
Япония
Слоган: 
«Цепь историй об их отдаленности»
Жанр: 
аниме, драма, мелодрама, мультфильм
Режиссер: 

Фильм, охватывающий более десяти лет жизни главного героя Такаки Тоно. Состоит из трёх историй, которые берут начало своего повествования в Японии в середине 1990-х годов.

У меня было чувство, что я хоть немного, но понимаю, почему Такаки казался не таким, как остальные, и в то же время я осознавала, что он никогда не посмотрит на меня так, как я о том мечтаю. Вот почему в тот день я так ничего ему не сказала. Такаки очень добрый, но он так добр, но только, только, только… Его взгляд будет всегда устремлён к чему-то далёкому, к чему-то, что выше меня. Я никогда не смогу дать ему то, чего он так жаждет. И всё-таки, и всё-таки я знаю, что и завтра, и послезавтра, и всегда я буду любить Такаки, что бы ни случилось.

У меня было чувство, что я хоть немного, но понимаю, почему Такаки казался не таким, как остальные, и в то же время я осознавала, что он никогда не посмотрит на меня так, как я о том мечтаю. Вот почему в тот день я так ничего ему не сказала. Такаки очень добрый, но он так добр, но только, только, только… Его взгляд будет всегда устремлён к чему-то далёкому, к чему-то, что выше меня. Я никогда не смогу дать ему то, чего он так жаждет. И всё-таки, и всё-таки я знаю, что и завтра, и послезавтра, и всегда я буду любить Такаки, что бы ни случилось.
У меня было чувство, что я хоть немного, но понимаю, почему Такаки казался не таким, как остальные, и в то же время я осознавала, что он никогда не посмотрит на меня так, как я о том мечтаю. Вот почему в тот день я так ничего ему не сказала. Такаки очень добрый, но он так добр, но только, только, только… Его взгляд будет всегда устремлён к чему-то далёкому, к чему-то, что выше меня. Я никогда не смогу дать ему то, чего он так жаждет. И всё-таки, и всё-таки я знаю, что и завтра, и послезавтра, и всегда я буду любить Такаки, что бы ни случилось.
У меня было чувство, что я хоть немного, но понимаю, почему Такаки казался не таким, как остальные, и в то же время я осознавала, что он никогда не посмотрит на меня так, как я о том мечтаю. Вот почему в тот день я так ничего ему не сказала. Такаки очень добрый, но он так добр, но только, только, только… Его взгляд будет всегда устремлён к чему-то далёкому, к чему-то, что выше меня. Я никогда не смогу дать ему то, чего он так жаждет. И всё-таки, и всё-таки я знаю, что и завтра, и послезавтра, и всегда я буду любить Такаки, что бы ни случилось.
У меня было чувство, что я хоть немного, но понимаю, почему Такаки казался не таким, как остальные, и в то же время я осознавала, что он никогда не посмотрит на меня так, как я о том мечтаю. Вот почему в тот день я так ничего ему не сказала. Такаки очень добрый, но он так добр, но только, только, только… Его взгляд будет всегда устремлён к чему-то далёкому, к чему-то, что выше меня. Я никогда не смогу дать ему то, чего он так жаждет. И всё-таки, и всё-таки я знаю, что и завтра, и послезавтра, и всегда я буду любить Такаки, что бы ни случилось.

«Даже сейчас я всё ещё люблю тебя», — так писала девушка с которой я встречался три года назад, но даже если мы обменяемся тысячами писем, наши сердца не станут ближе ни на сантиметр...
====================
Я всё ещё люблю тебя. И хотя мы с тобой обменялись, наверное, тысячей писем, наши сердца не смогли сблизиться даже на сантиметр.

«Даже сейчас я всё ещё люблю тебя», - так писала девушка с которой я встречался три года назад, но даже если мы обменяемся тысячами писем, наши сердца не станут ближе ни на сантиметр...
====================
Я всё ещё люблю тебя. И хотя мы с тобой обменялись, наверное, тысячей писем, наши сердца не смогли сблизиться даже на сантиметр.
«Даже сейчас я всё ещё люблю тебя», - так писала девушка с которой я встречался три года назад, но даже если мы обменяемся тысячами писем, наши сердца не станут ближе ни на сантиметр...
====================
Я всё ещё люблю тебя. И хотя мы с тобой обменялись, наверное, тысячей писем, наши сердца не смогли сблизиться даже на сантиметр.

Моё сердце запрыгало от радости. Будь я собакой, мой хвост завертелся бы как пропеллер. «Ах, как хорошо, что я не собака», — сказала я себе с облегчением. Тут я посмотрела на себя со стороны и изумилась: какая же я идиотка!
======================
Был бы у меня хвост, как у собаки, он, наверное, с шумом быстро завилял бы от радости. «Хорошо, я не собака», — подумала с облегчением, и удивилась, какой дурой нужно быть, чтобы такое подумать.

Моё сердце запрыгало от радости. Будь я собакой, мой хвост завертелся бы как пропеллер. «Ах, как хорошо, что я не собака», — сказала я себе с облегчением. Тут я посмотрела на себя со стороны и изумилась: какая же я идиотка!
======================
Был бы у меня хвост, как у собаки, он, наверное, с шумом быстро завилял бы от радости. «Хорошо, я не собака», - подумала с облегчением, и удивилась, какой дурой нужно быть, чтобы такое подумать.
Моё сердце запрыгало от радости. Будь я собакой, мой хвост завертелся бы как пропеллер. «Ах, как хорошо, что я не собака», — сказала я себе с облегчением. Тут я посмотрела на себя со стороны и изумилась: какая же я идиотка!
======================
Был бы у меня хвост, как у собаки, он, наверное, с шумом быстро завилял бы от радости. «Хорошо, я не собака», - подумала с облегчением, и удивилась, какой дурой нужно быть, чтобы такое подумать.
Пояснение к цитате: 
В первый же день учёбы 8 класса Канаэ Сумида влюбляется в переведённого из Токио мальчика, Такаки Тоно. Она ловит себя на мысли, что постоянно хочет быть рядом с ним, всюду ищет его глазами, но не осмеливается рассказать о своих чувствах. И вот однажды, Такаки и Канаэ едут из школы вместе на мопедах.

Все эти годы я бежал вперёд, хотел обрести что-то важное, что-то недостижимое, и, кажется, в конце концов, остался ни с чем. Я не знал откуда вырвалась эта тревожная мысль, и боялся признаться себе, что это правда, и продолжал работать. Потом, я заметил, что день ото дня моё сердце ожесточается, а жить становится всё невыносимее. Однажды утром я с ужасом осознал то, что до сих пор не мог принять. Мне стало ясно, сколь многое я утратил. Я уволился из компании, и я понял, что стою на краю пропасти...

Все эти годы я бежал вперёд, хотел обрести что-то важное, что-то недостижимое, и, кажется, в конце концов, остался ни с чем. Я не знал откуда вырвалась эта тревожная мысль, и боялся признаться себе, что это правда, и продолжал работать. Потом, я заметил, что день ото дня моё сердце ожесточается, а жить становится всё невыносимее. Однажды утром я с ужасом осознал то, что до сих пор не мог принять. Мне стало ясно, сколь многое я утратил. Я уволился из компании, и я понял, что стою на краю пропасти...
Все эти годы я бежал вперёд, хотел обрести что-то важное, что-то недостижимое, и, кажется, в конце концов, остался ни с чем. Я не знал откуда вырвалась эта тревожная мысль, и боялся признаться себе, что это правда, и продолжал работать. Потом, я заметил, что день ото дня моё сердце ожесточается, а жить становится всё невыносимее. Однажды утром я с ужасом осознал то, что до сих пор не мог принять. Мне стало ясно, сколь многое я утратил. Я уволился из компании, и я понял, что стою на краю пропасти...
Все эти годы я бежал вперёд, хотел обрести что-то важное, что-то недостижимое, и, кажется, в конце концов, остался ни с чем. Я не знал откуда вырвалась эта тревожная мысль, и боялся признаться себе, что это правда, и продолжал работать. Потом, я заметил, что день ото дня моё сердце ожесточается, а жить становится всё невыносимее. Однажды утром я с ужасом осознал то, что до сих пор не мог принять. Мне стало ясно, сколь многое я утратил. Я уволился из компании, и я понял, что стою на краю пропасти...
Все эти годы я бежал вперёд, хотел обрести что-то важное, что-то недостижимое, и, кажется, в конце концов, остался ни с чем. Я не знал откуда вырвалась эта тревожная мысль, и боялся признаться себе, что это правда, и продолжал работать. Потом, я заметил, что день ото дня моё сердце ожесточается, а жить становится всё невыносимее. Однажды утром я с ужасом осознал то, что до сих пор не мог принять. Мне стало ясно, сколь многое я утратил. Я уволился из компании, и я понял, что стою на краю пропасти...

В то мгновение я ясно ощутил, что значит вечность... что значит сердце... что значит душа. Я словно бы понял всё то, что случилось со мной за тринадцать лет. Но мгновение прошло, и мне стало невыносимо грустно. Доброта Акари, душа Акари... Смогу ли я сберечь их? Вправе ли я увлекать Акари за собой? Ответов на эти вопросы я не знал. Я отчётливо понял только, что отныне мы с ней уже не сможем быть всегда вместе. Нас по-прежнему ждала необозримая жизнь. Перед нами раскинулась неизбежная равнина времени без конца и края...

В то мгновение я ясно ощутил, что значит вечность... что значит сердце... что значит душа. Я словно бы понял всё то, что случилось со мной за тринадцать лет. Но мгновение прошло, и мне стало невыносимо грустно. Доброта Акари, душа Акари... Смогу ли я сберечь их? Вправе ли я увлекать Акари за собой? Ответов на эти вопросы я не знал. Я отчётливо понял только, что отныне мы с ней уже не сможем быть всегда вместе. Нас по-прежнему ждала необозримая жизнь. Перед нами раскинулась неизбежная равнина времени без конца и края...
В то мгновение я ясно ощутил, что значит вечность... что значит сердце... что значит душа. Я словно бы понял всё то, что случилось со мной за тринадцать лет. Но мгновение прошло, и мне стало невыносимо грустно. Доброта Акари, душа Акари... Смогу ли я сберечь их? Вправе ли я увлекать Акари за собой? Ответов на эти вопросы я не знал. Я отчётливо понял только, что отныне мы с ней уже не сможем быть всегда вместе. Нас по-прежнему ждала необозримая жизнь. Перед нами раскинулась неизбежная равнина времени без конца и края...

Такаки: — Вчера я видел сон.
Акари: — Очень старый сон.
Такаки: — Во сне нам все еще по тринадцать лет.
Акари: — Вокруг огромная равнина, вся покрытая снегом.
Такаки: — Далекие огни домов расплываются и тонут во тьме.
Акари: — Мы идем по ковру, свежевыпавшего снега, не оставляя следов, идем и думаем...
Такаки: — Однажды мы снова будем любоваться сакурой вместе.
Акари: — Ни он, ни я не сомневаемся в том, что все будет...
Такаки: — ... будет именно так!

<b>Такаки:</b> - Вчера я видел сон.
<b>Акари:</b> - Очень старый сон.
<b>Такаки:</b> - Во сне нам все еще по тринадцать лет.
<b>Акари:</b> - Вокруг огромная равнина, вся покрытая снегом.
<b>Такаки:</b> - Далекие огни домов расплываются и тонут во тьме.
<b>Акари:</b> - Мы идем по ковру, свежевыпавшего снега, не оставляя следов, идем и думаем...
<b>Такаки:</b> - Однажды мы снова будем любоваться сакурой вместе.
<b>Акари:</b> - Ни он, ни я не сомневаемся в том, что все будет...
<b>Такаки:</b> - ...будет именно так!
<b>Такаки:</b> - Вчера я видел сон.
<b>Акари:</b> - Очень старый сон.
<b>Такаки:</b> - Во сне нам все еще по тринадцать лет.
<b>Акари:</b> - Вокруг огромная равнина, вся покрытая снегом.
<b>Такаки:</b> - Далекие огни домов расплываются и тонут во тьме.
<b>Акари:</b> - Мы идем по ковру, свежевыпавшего снега, не оставляя следов, идем и думаем...
<b>Такаки:</b> - Однажды мы снова будем любоваться сакурой вместе.
<b>Акари:</b> - Ни он, ни я не сомневаемся в том, что все будет...
<b>Такаки:</b> - ...будет именно так!
Пояснение к цитате: 
Акари, разбираясь перед переездом в своих школьных вещах, находит в коробке с памятными вещами то письмо, которое она написала для встречи, но так и не смогла отдать Такаки. Оно навеяло приятные воспоминания, и в ту же ночь им обоим приснился один и тот же сон.

Придёт час, и расстояние между нами станет таким большим, что мы уже не сможем ездить друг к другу на поезде. Теперь я, конечно, буду чуть сильнее ощущать одиночество. Такаки, пожалуйста, береги себя.

Придёт час, и расстояние между нами станет таким большим, что мы уже не сможем ездить друг к другу на поезде. Теперь я, конечно, буду чуть сильнее ощущать одиночество. Такаки, пожалуйста, береги себя.

Наверное, это будет по-настоящему одинокое странствие, превосходящее всякое воображение, полёт к далёкой цели в абсолютной пустоте. Без надежды случайно встретить даже атом водорода. А каково это очутиться в бездне и верить всем сердцем, что ты приближаешься к тайнам Вселенной? Как долго мы будем лететь?... Как долго мы сможем лететь?..

Наверное, это будет по-настоящему одинокое странствие, превосходящее всякое воображение, полёт к далёкой цели в абсолютной пустоте. Без надежды случайно встретить даже атом водорода. А каково это очутиться в бездне и верить всем сердцем, что ты приближаешься к тайнам Вселенной? Как долго мы будем лететь?.. Как долго мы сможем лететь?..
Наверное, это будет по-настоящему одинокое странствие, превосходящее всякое воображение, полёт к далёкой цели в абсолютной пустоте. Без надежды случайно встретить даже атом водорода. А каково это очутиться в бездне и верить всем сердцем, что ты приближаешься к тайнам Вселенной? Как долго мы будем лететь?.. Как долго мы сможем лететь?..
Наверное, это будет по-настоящему одинокое странствие, превосходящее всякое воображение, полёт к далёкой цели в абсолютной пустоте. Без надежды случайно встретить даже атом водорода. А каково это очутиться в бездне и верить всем сердцем, что ты приближаешься к тайнам Вселенной? Как долго мы будем лететь?.. Как долго мы сможем лететь?..
Наверное, это будет по-настоящему одинокое странствие, превосходящее всякое воображение, полёт к далёкой цели в абсолютной пустоте. Без надежды случайно встретить даже атом водорода. А каково это очутиться в бездне и верить всем сердцем, что ты приближаешься к тайнам Вселенной? Как долго мы будем лететь?.. Как долго мы сможем лететь?..

Мне кажется, мы с Акари думали и чувствовали во многом одинаково. Через год после того, как я стал учиться в Токио, Акари перевели в тот же класс. Мы тогда были маленькими и слабыми и чаще бывали в библиотеке, чем на спортплощадке. И, конечно, быстро подружились. По этой причине над нами иногда насмехались одноклассники, но нас было двое, и, странное дело, мы уже не видели в их насмешках ничего ужасного. Как бы там ни было, мы стали ходить в одну и ту же школу. «Теперь мы не расстанемся», — так почему-то мне казалось в те дни.

Мне кажется, мы с Акари думали и чувствовали во многом одинаково. Через год после того, как я стал учиться в Токио, Акари перевели в тот же класс. Мы тогда были маленькими и слабыми и чаще бывали в библиотеке, чем на спортплощадке. И, конечно, быстро подружились. По этой причине над нами иногда насмехались одноклассники, но нас было двое, и, странное дело, мы уже не видели в их насмешках ничего ужасного. Как бы там ни было, мы стали ходить в одну и ту же школу. «Теперь мы не расстанемся», - так почему-то мне казалось в те дни.
Мне кажется, мы с Акари думали и чувствовали во многом одинаково. Через год после того, как я стал учиться в Токио, Акари перевели в тот же класс. Мы тогда были маленькими и слабыми и чаще бывали в библиотеке, чем на спортплощадке. И, конечно, быстро подружились. По этой причине над нами иногда насмехались одноклассники, но нас было двое, и, странное дело, мы уже не видели в их насмешках ничего ужасного. Как бы там ни было, мы стали ходить в одну и ту же школу. «Теперь мы не расстанемся», - так почему-то мне казалось в те дни.
Мне кажется, мы с Акари думали и чувствовали во многом одинаково. Через год после того, как я стал учиться в Токио, Акари перевели в тот же класс. Мы тогда были маленькими и слабыми и чаще бывали в библиотеке, чем на спортплощадке. И, конечно, быстро подружились. По этой причине над нами иногда насмехались одноклассники, но нас было двое, и, странное дело, мы уже не видели в их насмешках ничего ужасного. Как бы там ни было, мы стали ходить в одну и ту же школу. «Теперь мы не расстанемся», - так почему-то мне казалось в те дни.
Мне кажется, мы с Акари думали и чувствовали во многом одинаково. Через год после того, как я стал учиться в Токио, Акари перевели в тот же класс. Мы тогда были маленькими и слабыми и чаще бывали в библиотеке, чем на спортплощадке. И, конечно, быстро подружились. По этой причине над нами иногда насмехались одноклассники, но нас было двое, и, странное дело, мы уже не видели в их насмешках ничего ужасного. Как бы там ни было, мы стали ходить в одну и ту же школу. «Теперь мы не расстанемся», - так почему-то мне казалось в те дни.

— Пять сантиметров в секунду!
— А? Ты о чем?
— Это скорость, с которой опадают лепестки сакуры. Пять сантиметров в секунду.
— Ммм...
— Смотри. Очень похоже на снег. Правда ведь?
— Да уж.
— А здорово было бы вместе любоваться сакурой и через год.

- Пять сантиметров в секунду!
- А? Ты о чем?
- Это скорость, с которой опадают лепестки сакуры. Пять сантиметров в секунду.
- Ммм...
- Смотри. Очень похоже на снег. Правда ведь?
- Да уж.
- А здорово было бы вместе любоваться сакурой и через год.
- Пять сантиметров в секунду!
- А? Ты о чем?
- Это скорость, с которой опадают лепестки сакуры. Пять сантиметров в секунду.
- Ммм...
- Смотри. Очень похоже на снег. Правда ведь?
- Да уж.
- А здорово было бы вместе любоваться сакурой и через год.
- Пять сантиметров в секунду!
- А? Ты о чем?
- Это скорость, с которой опадают лепестки сакуры. Пять сантиметров в секунду.
- Ммм...
- Смотри. Очень похоже на снег. Правда ведь?
- Да уж.
- А здорово было бы вместе любоваться сакурой и через год.
- Пять сантиметров в секунду!
- А? Ты о чем?
- Это скорость, с которой опадают лепестки сакуры. Пять сантиметров в секунду.
- Ммм...
- Смотри. Очень похоже на снег. Правда ведь?
- Да уж.
- А здорово было бы вместе любоваться сакурой и через год.
Нет вашей любимой цитаты из "Пять сантиметров в секунду (Byôsoku 5 senchimêtoru)"?