Адин Штейнзальц. Простые слова

12 цитат

В каждом признании «я люблю тебя», что бы ни имелось в виду под словом «люблю» и под словом «тебя», на первом месте стоит местоимение «я»; без него это чувство существовать не может. Даже когда любовь требует полного самоотречения, ей по-прежнему необходимо «я» как источник эмоции. Любовь не может быть полностью лишена личностного момента, потому что кто-то должен быть ее носителем.

Любовь начинается тогда, когда заинтересованность «перерастает» стадию объективной оценки и превращается в личную склонность, а объект – уже не просто вещь или человек, оцениваемые сами по себе, но предмет привязанности.

Обожая человека, вещь, идею или что-либо еще, я могу ошибаться: возможно, я ослеплен эмоциями, предрассудками, гормональным взрывом. Тем не менее, до тех пор, пока воображаемое качество, вызвавшее мою любовь, для меня существует, чувство живет. Пусть красота объекта, на который оно направлено, – лишь порождение моей фантазии, но для меня она безусловна. Влюбленные становятся слепыми, не замечая кривого носа или слабых умственных способностей любимого. В этом случае красоту видит в нем только сам любящий человек. Так для самца бородавочника – уродливого животного из семейства свиней – нет существа прекрасней, чем его самка. Лишь когда иллюзия рассеивается, человек начинает понимать: да ведь там ничего и не было кроме того, что я себе нафантазировал, я был влюблен в иллюзию!

Любовь – это чувство влечения к объекту, к любимому. Но это влечение не является однозначной, четко определенной эмоцией. В силу большого количества личностных особенностей, различий в объектах любви и многозначности самого термина существует множество типов отношений, которые люди называют любовью.

На этот счет есть еврейская народная притча, которая показывает, насколько расплывчато значение термина «любовь», и демонстрирует, какие проблемы часто возникают при употреблении фраз типа «я тебя люблю». Однажды рыбак поймал огромную щуку. Вытащив рыбу из воды и увидев, что она очень большая, он воскликнул: «Отлично, я отнесу ее пану – он любит щук!» Бедная рыба подумала про себя: «У меня еще есть надежда». Рыбак принес рыбу в помещичий дом, и гайдук спросил его: «Что там у тебя?» «Щука», – ответил тот. «Отлично, – сказал гайдук, – пан их любит». Рыба подумала, что все складывается не так уж плохо. Рыбак зашел в дом, и, хотя рыба уже едва дышала, она не оставляла надежду: ведь пан любит щук. Ее принесли на кухню, и все повара стали говорить о том, сколь сильна любовь пана к щукам. Когда рыба очутилась на столе, вошел сам пан и стал давать указания: «Отрежьте хвост, голову и разделайте ее так-то». На последнем издыхании рыба в отчаянии воскликнула: «Почему вы лгали? Вы же любите не рыбу, вы любите себя!»

У бедной рыбы возникла проблема лингвистического характера: она спутала два разных значения одного слова. Отсюда вопрос: разве эти значения действительно так уж сильно отличаются друг от друга? И разве люди не совершают ту же ошибку, когда думают и говорят о любви? Есть «любовь к рыбе» и есть Любовь с большой буквы. Совершенно ясно, что это не одно и то же. У них не только разная сила эмоционального заряда – сами по себе это разные типы эмоций.

С тех пор как люди стали пренебрегать привычными способами общения, нагромождения специальных терминов и жаргонизмы пришли на смену простым, понятным словам. Дело не в замене одних слов другими, более красивыми. Многие слова имеют синонимы, близкие по значению слова, разница между которыми заметна лишь опытному языковеду. Но жаргон подменяет собой не только само слово, но и его внутренний смысл, что, в конечном счете, влияет на образ мыслей. В результате люди стали использовать надуманные, громоздкие конструкции вместо естественных и понятных, сложные термины вместо простых слов, и теперь они не в состоянии адекватно выразить то, что накопилось в душе.

Философы античности утверждали, что наличие у человека как положительных, так и отрицательных качеств связано с тем, что он отделил себя от природы, от естественных инстинктов, получив взамен право на выбор, как правильный, так и неправильный.

В известной книге Дж. Оруэлла «1984» описано, как можно сформировать образ мышления людей с помощью специального языка, из которого намеренно удален ряд понятий, а некоторым другим придано иное значение. Так создают людей, способных говорить, но не мыслить, по крайней мере на определенные темы. Ведь если в языке нет определения для какого-либо предмета или явления, человеку приходится придумывать подходящий термин самому, или же, что более вероятно, он просто не сможет думать на эту тему, так как не знает, как определить ее даже в мыслях.

С момента появления на земле человек постоянно развивал свои возможности, все более и более расширяя их. Наши желания иногда бывают довольно абсурдны и глупы, но в любом случае они заставляют нас действовать, пытаться осуществить свои замыслы, что часто, вне зависимости от исходных намерений, приводит к случайным открытиям. Нам удалось изобрести и уничтожить множество вещей, и мы до сих пор одержимы постоянным желанием придумать что-нибудь новенькое.

Разум сделал человека существом, сочетающим в себе возможности всех животных. Мы способны строить и разрушать, убивать и возвращать к жизни. Все эти способности являются частью нашей необычной, разносторонней природы.

Люди принципиально отличны от всего живого мира.
Главное отличие состоит в том, что у человека есть свобода выбора. В то время как прочие представители живой природы связаны строгими рамками инстинктов и рефлексов, мы не ограничены заданными нам с самого рождения правилами.

В последнее время в Америке, а может быть уже и в Европе, язык перегружен терминами из сферы психологии, заменяющими привычные слова. Люди больше не испытывают любовь друг к другу – между ними «возникают отношения». Они не ненавидят, а «испытывают негативные эмоции». У них появляются не психологические проблемы, а «комплексы», которые получают названия, иногда довольно забавные.

Нет вашей любимой цитаты из "Адин Штейнзальц. Простые слова"?