— Если бы я только знал почему. Если бы я мог это как-то изменить, я бы что угодно сделал. Я бы стал другим человеком...
— Это невозможно. Человек не может измениться. Если тебе отказали, сколько ни меняй шляп, ничего не поможет.
Похоже, это уравнение насчет простить и быть прощенным не такое уж простое, даже когда все вроде бы ясно.
Любят всего лишь раз — первый (фр).
On n'aime qu'une fois, la premiére.
Так уж устроены сны, что они забываются — в них заложено семя забвения.
Манера тети Билл наступать на насекомых впервые заронила в моем детском мозгу представление о человеческой злобе.
— Он ведь интересный мужчина, но держится так сухо и церемонно и говорит только о фунте стерлингов. Ни о чем личном, никогда. Я думаю, у него есть тайное горе, которое он скрывает.
— Женщины всегда считают, что у мужчин есть тайное горе. Это помогает отбивать их у других женщин.
— А мужчины вроде вас, Хилари, считают, что женщины всегда оговаривают других женщин.
Мне нравится программировать окружающих, и Артур был запрограммирован при моем появлении тотчас подняться и взять пальто. Вот он уже и потянулся за ним.
Я чувствовал себя особой привилегированной, когда видел, как он презирает весь мир, кроме меня.
— Он такое ничтожество. У нее же есть какой-то вкус.
— Вы недооцениваете Артура. У него много достоинств.
— Назовите хотя бы одно.
— Хороший характер.
— Слабенький он человечек. Ладно, ладно, мой дорогой, слишком поздно создавать Артуру авторитет в моих глазах.
— Брак может изменить его.
— Перемены производит страсть — та самая, что заставила Аполлона похитить Дафну. А здесь этого нет в помине.
— Не понимаю, откуда вы это взяли.
— Вы хотите сказать, что любовь способна облагородить Артура?
— Такое может с кем угодно произойти.
— Признайтесь, до сих пор вы ни разу не сказали о нем доброго слова.
— Но вы же над ним издеваетесь. Вы издеваетесь над всеми. Вот я и клюнул. А не следовало. Я уважаю Артура.
Вы скрываете свою неполноценность от себя — хотя от других вам ее не скрыть, — напичкивая себя всякими иностранными словечками, которые вы даже не в состоянии произнести и которыми вы никогда не воспользуетесь...
... если считать, что мир — это иллюзия, тогда можно вести себя как угодно. Очень удобная доктрина.