— Хвост или есть, или его нет. По-моему, тут нельзя ошибиться.
— Пух, что ты любишь делать больше всего на свете?
— Ну,— ответил Пух, — я больше всего люблю...
И тут ему пришлось остановиться и подумать, потому что хотя кушать мёд — очень приятное занятие, но есть такая минутка, как раз перед тем как ты примешься за мёд, когда ещё приятнее, чем потом, когда ты уже ешь, но только Пух не знал, как эта минутка называется.
За столом мне все время казалось, что кто-то слишком много ест! И я твердо знал, что этот «кто-то» — не я!
Экспедиция — это вот что значит: все идут друг за другом, гуськом…
А что подумал по этому поводу Кролик, никто так и не узнал, потому что Кролик был очень воспитанный.
Несчастные случаи — очень странные штуки. Они обычно случаются совершенно случайно.
Что делать с бедным Тигрой, как нам его спасти?
Ведь тот, кто ничего не ест, не может и расти!
А он не ест ни меда, ни вкусных желудей,
Ну ничего, чем кормят порядочных людей!
Если Один Самый Свирепый Зверь лишится своего детеныша, он становится таким свирепым, как Два Самых Свирепых Зверя.
Да, немного страшновато быть Очень Маленьким Существом, совершенно окружённым водой! Кристофер Робин и Пух могут спастись, забравшись на дерево, Кенга может ускакать и тоже спастись, Кролик может спастись, зарывшись в землю, Сова может улететь, а Иа может спастись — ммм... если будет громко кричать, пока его не спасут. А вот я сижу тут, весь окружённый водой, и совсем-совсем ничего не могу сделать!
Какой толк в таких потрясающих вещах, как потопы и наводнения, если тебе не с кем даже о них поговорить?
— Слушай внимательно, маленький Пятачок, — сказал Иа, — и ты скоро будешь знать, что мы намерены предпринять.
— Я сниму рубашку, и мы все возьмём её за края, и тогда Крошка Ру и Тигра могут туда прыгнуть, всё равно как в гамак, они только покачаются и нисколько не ушибутся.
— Как снять Тигру с дерева, — сказал Иа-Иа, — и никому не повредить! Придерживайся этих правил, уважаемый Пятачок, и всё будет в порядке!
Но уважаемый Пятачок ничего не слышал — так он волновался при мысли, что снова увидит голубые помочи Кристофера Робина. Он уже их видел однажды, когда был гораздо моложе, и пришёл тогда в такое возбуждение, что его уложили спать на полчаса раньше обычного.
Поэтому, когда Кристофер Робин снял рубашку и ожидания Пятачка оправдались в полной мере, Пятачок на радостях простил Иа обиду, ласково улыбнулся ему и даже взялся за тот же край рубашки.