Альбер Камю. Калигула

Моя беда в том, что я всё понимаю.

Что ж, наденем маски. Вооружимся каждый своей ложью. Покроемся для беседы, как для боя, щитами и латами.

Всем людям в жизни даётся хотя бы немного ласки. Это помогает им жить. И именно ласки ожидают они, когда чувствуют, что устали.

Этот мир, такой, какой он есть, выносить нельзя. Поэтому мне нужна луна, или счастье, или бессмертие, что-нибудь пускай безумное, но только не из этого мира.

Этот мир лишён смысла, и тот, кто осознал это, обретает свободу.

Геликон. <...> В настоящей страсти должна быть капля жестокости.
Цезония. А в любви — чуточку насилия.

Любовь — болезнь такого сорта, что не щадит ни мудрецов, ни идиотов.

Но как все, у кого нет души, вы не можете выносить тех, у кого её слишком много.

Любить – это значит соглашаться стареть с другим человеком.

Ревность — это так некрасиво! Страдать из-за самолюбия и слишком живого воображения!

Есть один способ сравняться с богами: достаточно быть столь же жестоким.

Люди плачут потому, что вещи не такие, какими должны быть.

Было время, когда я думал, что дошёл до пределов страдания. Но нет, можно идти ещё дальше. За рубежами страны отчаяния лежит счастье, бесплодное и величественное.

Ничего нет! Честь, совесть — как там ещё? — мудрость нации — всё исчезло перед лицом страха! Страх, Цезония, это прекрасное чувство; без примесей, чистое, бескорыстное, животное чувство! Одно из тех редких чувств, которые лишают человека всякого благородства.

Счастье великодушно. Оно не истребляет других, чтобы жить.

Думают, что человек страдает от того, что любимое им существо однажды умирает. Но истинное страдание намного ничтожней: больно замечать, что больше не страдаешь. Даже страдание лишено смысла.