Александр Грин. Бегущая по волнам

У каждого человека — не часто, не искусственно, но само собой, и только в день очень хороший среди других просто хороших дней — наступает потребность оглянуться, даже побыть тем, каким был когда-то.

Есть вещи, сила которых в их содержании. Шепот на ухо может иногда потрясти, как гром, а гром — вызвать взрыв смеха.

Море! Когда произнесешь это слово, кажется, что вышел гулять, посматривая на горизонт. Море..

Рано или поздно, под старость или в расцвете лет, Несбывшееся зовет нас, и мы оглядываемся, стараясь понять, откуда прилетел зов. Тогда, очнувшись среди своего мира, тягостно спохватываясь и дорожа каждым днем, всматриваемся мы в жизнь, всем существом стараясь разглядеть, не начинает ли сбываться Несбывшееся? Не ясен ли его образ? Не нужно ли теперь только протянуть руку, чтобы схватить и удержать его слабо мелькающие черты?
Между тем время проходит, и мы плывём мимо высоких туманных берегов Несбывшегося, толкуя о делах дня.

У каждого человека свой мир.

Кто сказал «А», тот скажет «Б», если его не мучить.

Ничто не может так внезапно приблизить к чужой жизни, как телефон — оставляя нас невидимыми, и тотчас по желанию нашему — отстранить, как если бы мы не говорили совсем.

Кто сказал, что море без берегов — скучное, однообразное зрелище? Это сказал (многий), лишенный имени. Нет берегов, — правда, но такая правда прекрасна.

Не один раз наблюдал я это совершенное поглощение одного существа другим. Я никогда не мог установить где подлинное начало этой приверженности, столь сильной, что нет даже стремления к обладанию — встреча, взгляд, рука, голос, смех, шутка — уже являются облегчением, таким мощным среди остановившей всю жизнь одержимости единственным существом, что радость равна спасению.

Неоднократно повторяющийся обман принимал вид жеста, слова, лица, пейзажа, и, как закон, оставлял по себе тлен.

Ну, а у меня жалкий характер; как что-нибудь очень хорошо, так немедленно начинаю бояться, что у меня отнимут, испортят; что мне не будет уже хорошо...

Среди экипажей, родственников, носильщиков, негров, китайцев, пассажиров, комиссионеров и попрошаек, гор багажа и треска колес я увидел акт величайшей неторопливости, верности себе до последней мелочи, спокойствие — принимая во внимание обстоятельства — почти развратное, так неподражаемо, безупречно и картинно произошло сошествие по трапу неизвестной молодой девушки, по-видимому небогатой, но, казалось, одаренной талантами подчинять себе место, людей и вещи.

Человека не понимают. Надо его понять, чтобы увидеть, как много невидимого.

Человеческие отношения бесконечно разнообразны; я встречал случаи, когда громадный интерес к тёмному положению распыливался простейшим решением, иногда — пустяком.