Александр Николаевич Островский. На всякого мудреца довольно простоты

Женское сердце мягко. Мягко-то оно мягко, зато уж ведь и злей-то женщины ничего на свете нет, если её обидеть чувствительно. Страшно становится. Женщина отомстит ужасно, она может такую гадость придумать, что мужчине и в голову не придёт.

Что уж очень бранят молодёжь! Вот, значит, есть же и из них: и с умом, и с сердцем малый. Он льстив и как будто немного подленёк; ну, да вот оперится, так это, может быть, пройдёт. Если эта подлость в душе, так нехорошо, а если только в манерах, так большой беды нет; с деньгами и с чинами это постепенно исчезает.

Над глупыми людьми не надо смеяться, надо уметь пользоваться их слабостями.

Если вы видите, что умный человек бедно одет, живет в дурной квартире, едет на плохом извозчике — это вас не поражает, не колет вам глаз, так и нужно, это идет к умному человеку. Но если вы видите молодого красавца, бедно одетого, — это больно, этого не должно быть и не будет, никогда не будет!

Чем в люди выходят? Не все делами, чаще разговором.

Наш век, век, по преимуществу легкомысленный. Все молодо, неопытно, дай то попробую, другое попробую, то переделаю, другое переменю. Переменять легко. Вот возьму и поставлю всю мебель вверх ногами, вот и перемена. Но где же, я вас спрашиваю, вековая мудрость, вековая опытность, которая поставила мебель именно на ноги?

Мы сами виноваты: не умеем говорить, не умеем заявлять своих мнений. Мы молчим, да жалуемся.

Добродетель добродетелью, а и осторожность не мешает. Вам особенно надо беречься. Уж это дело известное, коли барыня чересчур за добродетель возьмется, так уж тут мошенникам пожива.

Вот когда мы узнаем настоящую-то цену человеку, когда его нет!

О боги! Не прошу от вас речей искусства;
Но дайте ныне мне язык души и чувства!

Родня родне рознь.