Андрей Платонович Платонов — цитаты из книг автора

Ранней весной, накануне света и тепла, бывают в природе печальные дни, — они грустнее, чем осеннее время. Темная земля бывает уже обнажена для солнца, но солнце еще бессильно согреть ее сквозь серый холодный покров облаков, и земля прозябает в унылом терпении. В эти дни кажется, что весна и лето еще будут нескоро и до них не доживешь.

Любовь – язва нашего сердца, делающая нас умными, сильными, странными и замечательными существами.

И от работы ей стало легче; ручная работа лечит больную тоскующую душу.

В ненависти пролетариата к буржуазии есть ненависть женщины к кухне.

В старости душа не заживает, она долго мучается памятью...

Нигде человеку конца не найдёшь и масштабной карты души его составить нельзя.

... решающие жизнь истины существуют тайно в заброшенных книгах.

... Я знаю, что всё, что есть хорошего и бесценного (литература, любовь, искренняя идея), всё это вырастает на основании страдания и одиночества.

Бывают времена, когда люди живут лишь надеждами и ожиданием перемены своей судьбы; бывает время, когда только воспоминание о прошлом утешает живущее поколение, и бывает счастливое время, когда историческое развитие мира совпадает в людях с движением их сердец.

... Нам известны наши солдаты, и мы сохраним их в памяти народа поимённо, лично и отдельно, потому что мы народ, а не стадо...

— Чего ты землю нашу топчешь, божье чучело! Хоть бы ты помер, что ли, может, веселее бы стало без тебя, а то я боюсь соскучиться…
И здесь Юшка осерчал в ответ – должно быть, первый раз в жизни.
— А чего я тебе, чем я вам мешаю! ... Я жить родителями поставлен, я по закону родился, я тоже всему свету нужен, как и ты, без меня тоже, значит, нельзя…
Прохожий, не дослушав Юшку, рассердился на него:
— Да ты что? Ты чего заговорил? Как ты смеешь меня, самого меня с собой равнять, юрод негодный!
— Я не равняю, — сказал Юшка, — а по надобности мы все равны…

... беседовать самому с собой — это искусство, беседовать с другими людьми — забава.

... Музыка утешает людей, она обещает им счастье и славную жизнь.

В человеке еще живет маленький зритель — он не участвует ни в поступках, ни в страдании — он всегда хладнокровен и одинаков. Его служба — это видеть и быть свидетелем, но он без права голоса в жизни человека, и неизвестно, зачем он одиноко существует. Этот угол сознания человека день и ночь освещен, как комната швейцара в большом доме. Круглые сутки сидит этот бодрствующий швейцар в подъезде человека, знает всех жителей своего дома, но не один житель не советуется со швейцаром о своих делах. Жители входят и выходят, а зритель-швейцар провожает их глазами. От своей бессильной осведомленности он кажется иногда печальным, но всегда вежлив, уединен и имеет квартиру в другом доме. В случае пожара швейцар звонит пожарным и наблюдает снаружи дальнейшие события.

У многих людей ум заменяется наглостью, иронией, насмешкой — «Вы интеллигенты»... Но за этим — невежество хулигана. Эгоизм жулика.

... И будто эта растущая тоска и воспоминания были единственным утешением человека...