Антон Павлович Чехов. О любви

У людей, живущих одиноко, всегда бывает на душе что-нибудь такое, что они охотно бы рассказали.

К счастью или к несчастью, в нашей жизни не бывает ничего, что не кончалось бы рано или поздно.

Так и мы, когда любим, то не перестаем задавать себе вопросы: честно или нечестно, умно или глупо, к чему поведет эта любовь и так далее. Хорошо это или нет я не знаю, но это мешает, не удовлетворяет, раздражает — это я знаю точно.

Когда любишь, то в своих рассуждениях об этой любви нужно исходить от высшего, от более важного, чем счастье или несчастье, грех или добродетель в их ходячем смысле, или не нужно рассуждать вовсе.

Обыкновенно любовь поэтизируют, украшают её розами, соловьями, мы же, русские, украшаем нашу любовь этими роковыми вопросами, и при том выбираем из них самые неинтересные.

В любви важны вопросы личного счастья...

Я видел женщину молодую, прекрасную, добрую, интеллигентную, обаятельную, женщину, какой я раньше никогда не встречал; и сразу я почувствовал в ней существо близкое, уже знакомое, точно это лицо, эти приветливые, умные глаза я видел уже когда-то в детстве, в альбоме, который лежал на комоде у моей матери.

Как зарождается любовь... всё это неизвестно, и обо всем этом можно трактовать как угодно. До сих пор о любви была сказана только одна неоспоримая правда, а именно, что «тайна сия велика есть», всё же остальное, что говорили о любви, было не решением, а только постановкой вопросов, которые так и остались неразрешенными. То объяснение, которое, казалось бы, годится для одного случая, уже не годится для десяти других, и самое лучшее, по-моему, — это объяснять каждый случай в отдельности, не пытаясь обобщать.

Есть пословица: не было у бабы хлопот, так купила порося. Не было у Лугановичей хлопот, так подружились они со мной.

Мы молчали и всё молчали, а при посторонних она испытывала какое-то странное раздражение против меня; о чем бы я ни говорил, она не соглашалась со мной, и если я спорил, то она принимала сторону моего противника.