Будь спокоен! — отряхиваясь от раздумья, сказала Тимуру Ольга. — Ты о людях всегда думал, и они тебе отплатят тем же.
— Он проспит, — хмуро вставил большеголовый, одетый в матросскую тельняшку Гейка. — Он просыпается только к завтраку и к обеду.
- Клевета! — вскакивая и заикаясь, вскричал Коля Колокольчиков. — Я встаю вместе с первым лучом солнца.
- Я не знаю, какой у солнца луч первый, какой второй, но он проспит обязательно, — упрямо продолжал Гейка.
— ...«…а также ко всем членам этой позорной компании ультиматум». Это что такое, я не знаю, — насмешливо объявил Квакин. — Вероятно, ругательство или что-нибудь в этом смысле.
- Это такое международное слово. Бить будут, – объяснил стоявший рядом с Фигурой бритоголовый мальчуган Алешка.
— «Атаману шайки по очистке чужих садов Михаилу Квакину...» Это мне, -
громко объяснил Квакин. — С полным титулом, по всей форме, "... и его, -
продолжал он читать, — гнуснопрославленному помощнику Петру Пятакову, иначе
именуемому просто Фигурой..." Это тебе, — с удовлетворением объяснил Квакин
Фигуре. — Эк они завернули: «гнуснопрославленный»! Это уж что-то очень
по-благородному, могли бы дурака назвать и попроще, [...] ультиматум.
Тимур и его команда послали ультиматум банде Мишки Квакина.
Он мне говорит: «А-а-а». А я ему говорю: «Бэ-э-э». Очень чудной дяденька.
За такие ультиматумы надо бить по шее! Но мы люди добрые!
Провожать... так провожать с музыкой!
Деревня провожает Георгия на военную службу.
– Ой, комиссар, какой ты горячий!
– Ой, атаман, какой ты упрямый!