Брайан МакГриви. Хемлок Гроув

Затем Роман остановился. Он наклонился и приблизил свое лицо к ее. Он смотрел ей в глаза. Его глаза были окнами в ничто. А затем в них не стало окон, осталось только ничто.

Лета хотела стереть эту придурошную улыбку с его лица; она хотела обклеить ею свои стены, чтобы чувствовать ее, даже с закрытыми глазами.

Но в его глазах она увидела другое: что-то ушло из них, и она не знала куда.

Роман не просто общался с Питером. Он видел в нем спасение.

Питер не был уверен в радостном всплеске зеленого света в глазах Романа Годфри, ознаменовывает ли он в будущем хорошее или полностью ***нутое партнерство между ними.

Роман ответил, они участвуют в школьном проекте. Мама не удовлетворилась таким уклончивым ответом.
— Хочешь правду? – спросил Роман.
— Да, – ответила мама.
Роман сделал многозначительный графический жест гомосексуальных отношений.
— Но не волнуйся, – сказал он в кульминации, – это только [ВЫРЕЗАНО ЦЕНЗУРОЙ].

Во время урока физкультуры, Алекс Финстер, зная, что Питер в радиусе слышимости, сказал, что слышал, якобы это были цыгане, ***аные цыганские каннибалы, для которых она была как курица по вкусу.
— Вообще-то, человеческое мясо больше похоже на бекон, – сказал Питер.

И помни: Плоть настолько же священна, насколько нечестива.
Я забыл это.
Упс.

Питер заставлял людей нервничать, а они даже не знали, что раз в месяц он сбрасывает свое человеческое одеяние и блуждает в компетенции тайных и непокорных богов, чтобы чувствовать это: он не один из них.