ЕСЛИ ВЕРИТЬ ПЛАТОНУ, мы живем в цепях в темной пещере. Мы прикованы, поэтому можем видеть только заднюю стену катакомбы. Можем различить только тени, мечущиеся по ней. Это могут оказаться тени чего то, что движется снаружи пещеры. Могут оказаться тенями людей, прикованных рядом.
А может быть, каждый из нас видит только собственную тень.
Парадокс бытия профессиональным художником. То, как мы тратим всю жизнь, пытаясь хорошо самовыразиться, но сказать нам нечего. Мы хотим, чтобы элемент творчества строился по системе причины и следствия. Хотим результатов. Создать покупаемый товар. Нам нужно, чтобы старание и дисциплина уравнялись с признанием и воздаянием. Мы садимся за тренажер нашего худфака, за дипломный проект на специалиста изящных искусств, и практикуемся, практикуемся, практикуемся. И, со всеми нашими великолепными навыками, — документировать нам нечего. Ничто нас так не бесит, как какой-нибудь дерганый наркоман, ленивый бездельник или поганый извращенец, который вдруг создает шедевр. Будто невзначай.
Наш мозг физиологически расщеплен, расщеплен на две половинки, словно грецкий орех. Левая половина вашего мозга отвечает за логику, язык, вычисления и рассудок. Именно эту половину люди воспринимают как свое неповторимое «я». Это сознательная, рациональная, повседневная основа нашей реальности. Правая половина вашего мозга это центр вашей интуиции, ваших эмоций, способности к проникновению в суть явлений и распознаванию образов. Вашего подсознания.
Ваше левое полушарие — ученый, ваше правое полушарие — художник.
От знаменитых художников до подрядчиков-строителей, все мы хотим оставить свою подпись. Собственный остаточный эффект. Жизнь после смерти.
Она всё ещё любит тебя. Она бы не истязала тебя, если б не любила.
И все чем лучше она рисовала, тем хуже становилась ее жизнь — пока реальный мир не стал совсем нехорош для нее. Дошло до того, что все стало ей как чужое. Дошло до того, что никто больше не был достаточно для нее добрым, достаточно утонченным, достаточно реальным. Ни мальчишки из средней школы. Ни другие девчонки. Ничто не был столь же реальным, как ее вымышленный мир.
Платон был прав. Мы все бессмертны. Мы не можем умереть, даже если захотим.
... ты понимаешь, что всё, на что ты способна, только добавит посредственного дерьма в мир, который и так этим дерьмом забит под завязку.
Платон сказал: «Тот, кто подходит к храму Муз без вдохновения, с верою в то, что довольно одного лишь мастерства, так и останется сапожником, и его надменную поэзию затмят песни маньяков».