Чак Паланик — цитаты из книг автора

Если бы я выказывала немного больше благодарности и радовалась, что живу, сама жизнь казалась бы мне лучше. Может поэтому бедняки благодарят за мерзкую тушёнку с тунцом ДО того, как её съели.

Каждая аудитория заслуживает того представления, которое хочет получить.

Будь я на самом деле такая умная, не умерла бы.

Для моих родителей смерть была закономерным и нежеланным результатом плохого ухода за кожей. Если перестанешь пользоваться скрабами, то катишься по наклонной — и умираешь.

Твоя доля рынка растёт, невзирая на усилия всемогущего конкурента. Слово «ад» стало синонимом мук и страданий. Тем не менее, прости меня за прямоту, качество обслуживания клиентов у тебя ниже плинтуса.

Я притворялась спящей, но никогда ещё не чувствовала себя более бодрствующей.

Мне достались две прекрасные недели, на протяжении которых я только и делала, что читала сёстер Бронте, избегала встреч с редкими охранниками и бродила по школе голая.

Большой Брат поет и пляшет, а нам остается только смотреть и слушать. Палки и камни могут и покалечить, но наша роль — быть хорошими зрителями. Внимательно слушать, смотреть и ждать новой болезни.

В детективных романах, когда мы их читаем... ты никогда не задумывался, почему нам так хочется, чтобы детектив разрешил загадку и нашел преступника? — Может быть, говорит она, вовсе не потому, что нам хочется, чтобы свершилась месть или чтобы прекратились убийства. Может, на самом деле нам хочется, чтобы преступник исправился. Детектив — это спаситель убийцы. Представь себе, что Иисус гоняется за тобой, пытаясь поймать тебя и спасти твою душу. Что он не просто пассивный и терпеливый Бог, а въедливая и агрессивная ищейка. Нам хочется, чтобы преступник раскаялся на суде. Или в камере смертников, в окружении таких же, как он. Детектив — это пастырь, и нам хочется, чтобы преступник, блудная овца, вернулся в стадо, вернулся к нам. Мы его любим. Мы по нему скучаем. Мы хотим заключить его в объятия и прижать к груди.

— Я мусор и дерьмо, и псих, на твой взгляд и взгляд всего мира, — сказал Тайлер президенту профсоюза. — Тебе плевать, где я живу и что чувствую, как питаюсь и чем кормлю детей, и чем плачу доктору, если заболею. Да, я тупой, слабый, и мне скучно, но я — по-прежнему твоя ответственность.

Мы много чего не хотим знать о людях, которых любим.

Рак — он такой, говорю я Марле. Ошибки бывают, и, может, суть в том, что не следует забывать об остальной части себя, даже если маленький кусочек испортился.

Это была — свобода. Полная утрата надежды являлась свободой.