Дэвид Герберт Лоуренс. Женщины в любви

Любовь — это направление, которое отрицает все остальные направления. Это... свобода вдвоём.

Ты хочешь, чтобы я была твоей собственностью, чтобы я не критиковала тебя или не имела собственного мнения. Ты хочешь, чтобы я просто была твоей вещью! Нет уж, благодарю покорно! Если тебе нужно именно это, то полно женщин, которые с радостью дадут тебе это. Есть множество женщин, которые лягут на землю, чтобы ты прошел по ним – вот и иди к ним, если это то, что тебе нужно, иди к ним.

Знание – это величайший дар жизни. Если ты обладаешь знанием, значит, ты счастлив, ты свободен.

Те, кто умирают, и в смерти продолжают любить, продолжают верить, не превратятся в тлен. Они остаются жить в тех, кого они любили.

... все женщины делятся на жен и любовниц...

Уж лучше умереть, чем жить по инерции, жить жизнью, в которой нет ничего, кроме повторения пройденного. Умереть – значит перейти в неведомое. Умереть – значит испытать радость, испытать радость при мысли о том, что ты отдаешься на милость стихии, которая гораздо обширнее привычного нашему рассудку мира, а именно абсолютному неведомому. Вот это и есть радость. Но стыдно и унизительно человеку жить, словно механизм, замкнувшись в себе усилием собственной воли, быть существом, оторванным от непознанного. В смерти же нет ничего позорного. Позорна только жизнь, каждое мгновение которой ничем не заполнено, которой человек живет только по инерции. Жизнь и в самом деле может стать постыдным унижением для человеческой души. Но смерть – это не позор. Смерть, которая есть безграничное пространство, нам никогда не удастся запятнать.

Счастливая душа – это огромное достоинство.

В тысячу раз лучше было попытать счастья в смерти, чем мириться с жизнью, жить которой не хотелось.

Почему каждая женщина считает, что цель её жизни – найти мужа и обрести маленький серый домик на западе? Почему это цель её жизни? Разве должно быть так?

Нужно полностью раствориться в мгновениях, но не в другом существе.

Речь может существовать только между разными частями. А в идеальном Единстве царит только идеальная тишина блаженства.

Она была силой, определяющей его бытие, и хотя она относилась к нему с презрением, постоянно отталкивала и отвергала его, он останется с ней, потому что рядом с ней он чувствовал, как кровь струится по его жилам, как он растет, он чувствовал себя свободным, сознавал свою ограниченность и понимал, сколько она может дать ему, как понимал, почему она топчет его и беспрестанно уничтожает.

Для того, чтобы начать жить, придётся сначала научиться отказываться от жизни.

... желать гораздо приятнее, чем обладать...

Бесполезно оглядываться вокруг, когда уже будет поздно.

В течение одной жизни человек проживает многие эпохи.