Дмитрий Емец. Мефодий Буслаев. Стеклянный страж

Тупо и нездорово любить того, кто тебе даже и не друг, кому ты элементарно по-человечески не доверяешь.

Пока ты делаешь что-либо под влиянием настроения — ты уязвим. Вещи надо делать просто потому, что надо. НА-ДО — это два слога надёжности. Если бы солнце светило по настроению, все мы давно были бы на кладбище.

Свобода – это когда в любой ситуации ты можешь сказать как «да», так и «нет».

Ссора и спешка – самые тупые лекарства.

У дурака, как известно, две радости: первая радость – когда самому хорошо, вторая – когда другому плохо.

Есть, мол, неэгоисты. Есть эгоисты ситуативные, которые хотя бы пытаются с собой бороться. Бывают эгоисты торгующиеся, любящие честный паритет (ты мне – я тебе). И, наконец, существуют эгоисты до такой степени, что вообще не понимают своего эгоизма. Они привыкли, что солнце светит для них, и реки текут для них, и ветер дует для них. Человек, заражённый таким вирусом, всегда считает, что все ему всем обязаны, он же не обязан никому и ничем.

Пиковое счастье – это поздний вечер накануне дня рождения, когда засыпаешь, зная, что утром будут подарки, но ещё не получил их.

Высший пилотаж мрака — заманить козленочка в волчью стаю, внушив ему, что раз у него есть рожки, то он тоже хищник и крайне опасный. Разумеется, финал всегда одинаков.

И так все, кто имеет отношение к Эдему. Там все очень чистое, радостное, наивное, любящее тебя без меры. Допустим, ты скажешь там лошади: «Умри!». Просто так, в шутку, а она уже лежит мёртвая.
— Почему? Может я ради прикола сказал? — не понял Мефодий.
— А лошади приколов не понимают. Твое слово для неё закон. Ты сказал ей «умри!», и она, не задумываясь, просто от любви к тебе умерла.

Любовь к чтению сближала Ирку с Матвеем. Правда имелось существенное отличие. Ирка, как идеалистка, читала для того, чтобы жить по прочитанному. Багров же потреблял литературу скорее как грамотный складыватель буковок с позиции: «Ну-с, чем вы меня ещё порадуете?». К тому же Ирка читала ежедневно, без пауз, а Матвей запойно. Он мог прочитать три книги за два дня, а потом не читать, допустим, месяц. Новую порцию впечатлений и мыслей он заглатывал жадно и не разбирая, как крокодил добычу, после чего долго — несколько дней или недель — её переваривал.

Мам, да убери ты свои бутерброды! По вторникам я режу вены.

Что мы все без эйдосов? Сдувшиеся шары, фантик от ничего.

Как только человека перестаёт радовать живое, он становится мертвым.

«Так вышло» — из этой фразы получился бы отличный эпиграф к любой человеческой жизни.