На войне всё было как всегда. Погибли самые лучшие и самые худшие. Самые лучшие первыми побежали в атаку и попали под пулемёты, заслонив нас своей грудью. Самые худшие поползли из окопов и забыли про минное поле. Остались середнячки – то есть мы. Остались, чтобы определиться, с кем мы.
И так все, кто имеет отношение к Эдему. Там все очень чистое, радостное, наивное, любящее тебя без меры. Допустим, ты скажешь там лошади: «Умри!». Просто так, в шутку, а она уже лежит мёртвая.
— Почему? Может я ради прикола сказал? — не понял Мефодий.
— А лошади приколов не понимают. Твое слово для неё закон. Ты сказал ей «умри!», и она, не задумываясь, просто от любви к тебе умерла.
Любовь к чтению сближала Ирку с Матвеем. Правда имелось существенное отличие. Ирка, как идеалистка, читала для того, чтобы жить по прочитанному. Багров же потреблял литературу скорее как грамотный складыватель буковок с позиции: «Ну-с, чем вы меня ещё порадуете?». К тому же Ирка читала ежедневно, без пауз, а Матвей запойно. Он мог прочитать три книги за два дня, а потом не читать, допустим, месяц. Новую порцию впечатлений и мыслей он заглатывал жадно и не разбирая, как крокодил добычу, после чего долго — несколько дней или недель — её переваривал.
Того, кого пустил однажды в душу, просто так уже не прогонишь. Там всегда остаётся его пустой стул.
Тупо и нездорово любить того, кто тебе даже и не друг, кому ты элементарно по-человечески не доверяешь.
Нет вашей любимой цитаты из "Дмитрий Емец. Мефодий Буслаев. Стеклянный страж"? Добавить цитату