Дмитрий Глуховский. Метро 2034

— Настоящая любовь ломает всю твою жизнь, ей плевать на обстоятельства. А игру можно в них вписать...

Страдал сам, чтобы не доставлять страдания другим.

Но даже самая непроницаемая темнота вокруг способна оказаться полной зрячих глаз.

Миллиарды жизней оборвались одновременно. Миллиарды мыслей остались невысказанными, мечтаний — невоплощенными, миллиарды обид — непрощенными.

— Мужчины что, не чувствуют женскую красоту? Вам надо все оказывать и объяснять?
— Пожалуй, что так. И пользуясь этим, нас часто обманывают <...> Краски способны творить с женским лицом настоящие чудеса.

Надежда – это как кровь. Пока она течет по твоим жилам, ты жив.

И хотя под конец жизни он говорил, что не держит ни на кого зла и не хочет мстить, ей казалось, что он просто оправдывает собственное бессилие.

— <...> Глупо играть ради денег.
— А ради чего ты тогда играешь?
— Ради музыки. <...> Ради людей. Даже нет, не так. Ради того, что музыка делает с людьми.

Доведя женщину до слез, утешить ее, не перешагнув через себя, нельзя.

Бесстрашие этого человека позволяет забыть о его уродстве.

Когда один день похож на другой, они летят так быстро, что кажется — последний из них уже совсем недалеко. Боишься ничего не успеть. И каждый из этих дней наполнен тысячей мелких дел, выполнил одно, передохнул — пора браться за другое. Ни сил, ни времени на что-то действительно важное не остается. Думаешь — ничего, начну завтра. А завтра не наступает, всегда только одно бесконечное сегодня.

То, что было принято называть вечным покоем, в крупных городах означало лишь полувековую отсрочку перед тем, как кости будут потревожены: может быть, ради дальнейшего уплотнения, может, чтобы перепахать погост и возвести на его месте жилые кварталы. Земля становилась слишком тесной и для живых, и для мертвых.

У нее была манера отвечать не на те вопросы, которые он произносил вслух, а на те, что оставались незаданными.

Пусть были вещи, которые ей никогда не исправить, поступки, которые невозможно отменить, и слова, которые не отозвать обратно. Но в нынешней истории оставалось еще многое, что она могла изменить, пусть пока и не знала как.

— Один человек всегда сумеет договориться с другим. Слава коррупции!

— Когда видишь смерть, о многом задумываешься, — обронил Гомер.
— Ты не имеешь права вызывать ее каждый раз, когда тебе нужно подумать, — возразила она.