Дети взрослеют слишком быстро. Когда я пытаюсь вспомнить своё детство, вспоминается мало. Или просто не вспоминается. Дети взрослеют слишком быстро. Надо это запретить. Запретить взрослеть. Тогда всё будет лучше, чем есть.
Иметь веру — это почти то же самое, что иметь крылья.
Когда родился первый ребёнок на свете, и он первый раз засмеялся, то его смех рассыпался на тысячу мелких кусочков и из каждого появилось по фее.
Когда кто-то в мире произносит «я не верю, что феи есть», где-то умирает чья-нибудь фея.
— А почему ты теперь не летаешь, мама?
— Потому что я выросла, милая. Взрослые летать не умеют.
— Почему?
— Потому что летать может только тот, кто весел, бесхитростен и бессердечен. А взрослые уже не такие.
На этих волшебных берегах дети, играя, вечно вытаскивают из воды свои лодки. Мы с вами в детстве тоже там побывали. До сих пор до нашего слуха доносится шум прибоя, но мы уже никогда не высадимся на том берегу.
Дети сейчас так много знают, что очень рано перестают верить в фей...
Если она ничего не имела против разлуки, то он собирался показать ей, что тоже не возражает. Но он, конечно, очень даже возражал.
Вы просто подумайте о чем-нибудь хорошем, ваши мысли сделают вас легкими и вы взлетите.
Он перестал смотреть на нее, но даже тогда она не хотела его отпустить. Он начал скакать и корчить рожи, но когда остановился, ему показалось, что она стучится внутри него.
Все дети, кроме одного-единственного на свете ребенка, рано или поздно вырастают...
Умереть — это ведь тоже большое и интересное приключение.
Она села с ним рядышком на краю кровати:
— Я даже подарю тебе поцелуй.
Питер не знал, что это такое. Он протянул руку ладошкой вверх.
— Ты знаешь, что такое поцелуй?
— Когда подаришь, узнаю, — холодно ответил он.
Странные вещи происходят со всеми нами на нашем жизненном пути, и мы не сразу замечаем, что они произошли.
Они оставались в неведении. Может, так было и лучше. Они прожили, по крайней мере, еще один счастливый час.
Все зорко глядят вперёд, и ни один не понимает, что опасность может подкрасться сзади.