А небо стало бесцветным. Как будто голубое небо — это лист бумаги, в центре которого выжгли дыру, а за той дырой — сплошная чернота. И всё в звёздах. Только вообрази себе, каково это — падать ВВЕРХ.
— А что случилось? У него кончился воздух?
<...>
— У него кончилось небо.
Хочу проверить, высоко ли я смогу взлететь. Хочу узнать, правда ли это. Правда ли, что небо на самом верху открывается.
В дружбе, особенно в дружбе мальчишек, вам позволено причинять друг другу некоторую боль. Этого от вас даже ожидают. Но наносить серьёзные раны нельзя. Ни при каких обстоятельствах не наносите ударов, после которых остаются шрамы.
Когда я говорю, что мы беседовали, я имею в виду, что мы общались, спорили, дразнили и подначивали друг друга.
Мы все станем астронавтами, хотим мы этого или нет. Мы все оставим нашу жизнь ради мира, о котором ничего не знаем. Таковы правила игры.
И если быть реалистом — много ли шансов, что тебя побьёт школьный чемпион по правописанию?
Ну сами знаете, как там в библейских историях. Люди, подобные ему [Артуру Роту] долго не живут. Неудачники и ничтожества вбивают в них гвозди и смотрят, как выходит воздух.
... существа вроде Счастливчика — я говорю и о собаках, и о людях — слишком часто оказываются на воле, а их идеал — мир грязи и фекалий. Там нет места Арту и подобным ему людям, нет места разговорам о книгах, о Боге или о вселенных за пределами нашей вселенной, а единственное средство общения — истеричный лай голодных и озлобленных псов.