— Замечательно! Итак, вы отыскали вход, нарушив — не премину добавить — вопиющим образом сотню школьных правил. Но как же вы оттуда выбрались живыми, Поттер? — МакГонагалл сгорала от любопытства.
— Умираешь, Гарри Поттер, — раздался голос Реддла. — Можно сказать, умер. Даже птичка Дамблдора поняла. Видишь, Поттер, она плачет.
Гарри сощурился. На мгновение проявилась голова Фоукса и тут же исчезла, но мальчик успел увидеть — крупные жемчужины слёз сбегали вниз по её глянцевым перьям.
— Я побуду с тобой, посмотрю, как ты умираешь. Можешь не спешить. Ни мне, ни тебе торопиться некуда.
— Так вот что Дамблдор прислал в помощь своему соратнику! Певчую птичку и древнюю Шляпу! Ну как, Гарри Поттер, ощущаешь прилив храбрости? Чувствуешь себя в безопасности?
— Не сомневаюсь, Дамблдор видел тебя насквозь. — Гарри даже скрипнул зубами от злости.
— Да, — кивнул Реддл. — После исключения Хагрида он устроил за мной настоящую слежку, — насмешливо заметил Риддл. — Я понимал: пока я в школе, небезопасно ещё раз открывать Комнату. Но и отступать так просто не собирался. Не хотел пустить на ветер годы, потраченные на её поиски. И я решил оставить дневник, хранящий на своих страницах меня самого — такого, каким я был в шестнадцать лет. Тогда при счастливом стечении обстоятельств я смог бы направить кого-нибудь по моим стопам и закончить великое дело Салазара Слизерина.
— Но тебе не удалось его закончить, — сказал Гарри с торжеством. — Пока ещё никто не умер, даже кошка. Ещё два-три часа, и зелье из мандрагоры будет готово. И тогда все твои жертвы вернутся к жизни.
Однако Реддл ничуть не смутился.
— Как, разве я не сказал, что убийство грязнокровок потеряло для меня смысл? Уже много месяцев моя новая цель — ты.
— Если уж я решил, Гарри, то непременно очарую того, кто мне нужен. Джинни изливала душу, а мне как раз её душа и была нужна. Я впитывал её глубинные страхи, самые потаённые секреты и наливался жизненными соками, становился крепче, сильнее. Моя мощь так выросла — куда там маленькой мисс Уизли. У меня накопилось столько энергии, что я начал обратное излияние — напитал мою маленькую подружку моими собственными секретами — секретами теперь уже моей души…
— Смертельная скука — выслушивать глупенькие излияния одиннадцатилетней девчонки, — продолжал он. — Но я был терпелив. Я отвечал, я проявлял сочувствие, я был добр. И Джинни полюбила меня: «Никто никогда не понимал меня так, как ты, Том… Я так рада, что у меня есть этот дневник и я могу ему довериться… Это всё равно что иметь друга, который всегда с тобой, неотлучно…»
Он поднял повыше злосчастную палочку, перебинтованную магической лентой, и провозгласил:
— Забвение!
Сбылись самые худшие страхи Рона — волшебная палочка взорвалась с мощью хорошей гранаты. Закрыв голову руками, Гарри кинулся бежать, оскальзываясь на кольцах змеиной кожи. С потолка тоннеля рушились громадные глыбы. В мгновение ока перед ним вырос каменный завал, отрезавший его от Рона.
— Рон! — крикнул Гарри. — Рон, ты жив? Рон!
— Я здесь! — Голос Рона глухо донёсся с другой стороны завала. — Я в порядке. А этого гада, кажется, здорово шибануло!
Локонс хлопнул в ладони, и в зал вошла процессия мрачного вида гномов. Правда, это были не обычные гномы: у каждого в руке была арфа, а за спиной — золотые крылышки.
— Представляю вам моих любезных купидончиков, валентинских письмоносцев! — лучезарно улыбался Локонс. — Сегодня они будут ходить по школе и разносить валентинки. Веселье только начинается! Я уверен, и мои коллеги захотят внести лепту в наш праздник! Давайте попросим профессора Снегга, пусть он покажет нам, как сварить Любовный напиток! А профессор Флитвик в этот праздник пламенеющих сердец мог бы рассказать кое-что о Приворотных средствах. Он знает о них, старый проказник, больше любого чародея!
Профессор Флитвик спрятал лицо в ладонях. Взгляд Снегга говорил, что он силой вольёт стакан яда в глотку первого, кто обратится к нему за Любовным напитком.
И Гермиона побежала взглянуть, как там варится архисложное зелье. Рон обернулся к Гарри с выражением обречённой покорности судьбе:
— Ты когда-нибудь ещё видел план действий, в котором было бы сразу столько нарушений школьных правил?
— Я сказал, никакого насилия! — испуганно завопил Локонс, увидев поверх голов, как Малфой осел на пол.
Гарри наслал на Малфоя щекотку, и того стало корчить от неукротимого смеха. Лежачего не бьют, мелькнуло в голове у Гарри, и он опустил палочку.
Прозвенел звонок, и Локонс встал из-за стола.
— Домашнее задание: сочинить стихи о моей победе над оборотнем из Вага-Вага. Автору лучших — экземпляр моей книги «Я — волшебник» с автографом.