– Почему ты вправе разрушить мою жизнь? – хотелось спросить мне. – Почему я должна молчать насчет твоей?
Из собственного опыта знаю, что нет такой беды, которой не поможет чашечка хорошего чая...
— Эй, Кларк, — позвал он. — Расскажи мне что-нибудь хорошее.
Я уставилась в окно на ярко-голубое швейцарское небо и рассказала ему историю двух людей. Двух людей, которые не должны были встретиться и которые не слишком нравились друг другу поначалу, но со временем обнаружили, что понимают друг друга лучше всех на свете. Я рассказала ему о приключениях, которые они пережили, о краях, в которых они побывали, о картинах, которые я даже не предполагала увидеть. Я соткала в воздухе лазурное небо и радужное море, вечера, наполненные смехом и глупыми шутками. Нарисовала мир, далекий от швейцарской промышленной зоны, мир, в котором он оставался тем, кем хотел быть. Нарисовала мир, который он сотворил для меня, полный чудес и возможностей. Я дала понять, что он исцелил мою душу, сам того не подозревая, и уже поэтому я буду вечно ему благодарна. Я говорила и знала, что это самые важные слова в моей жизни и нужно говорить искренне, не проповедовать, не пытаться переубедить, а уважать желания Уилла.
Я рассказала ему кое-что хорошее.
Всего несколько недель вдали от дома способны стереть знакомые черты.
Когда проводишь весь день бок о бок с другим человеком, некуда деваться от его дурного настроения. Или от своего.
– Чем раньше ты найдешь новую работу, детка, тем лучше.
– Прошло всего двадцать четыре часа, как я потеряла старую. Можно мне немного побыть несчастной и вялой? Хотя бы сегодня.
Только вы, Уилл Трейнор, способны указывать женщине, как ей носить чертово платье.
На нашей улице аристократом считался любой, у кого членов семьи не привлекали за антиобщественное поведение.
Единственный способ примириться с подобной жизнью — сделать вид, будто это происходит не с тобой.
— Не ворчите. Как говорится, все в жизни надо попробовать, — парировала я.
— По-моему, лошадиные скачки попадают в категорию «кроме инцеста и народных танцев».
Она не вылезает из джинсов и свитера. Элегантно одеться, в ее понимании, — это погладить джинсы.
Я практически физически чувствовала, как расстояние между нами сокращается, словно мы — два конца невидимой резиновой ленты.