Джон Пил. Доктор Кто: Времяточец - Бытие

Просто иметь власть – недостаточно. Нужно этой властью пользоваться.

Власть порождает жажду, и многие утверждают, что пытаются эту жажду утолить. Но она становится ненасытным хозяином.

— Значит, – сказала она, и он скривился от насмешки в её голосе, – могучий герой Гильгамеш боится объятий женщины?
— Нет, – возразил он. – Многие женщины побывали в моих объятиях, и всем им это нравилось. Но стать любовником богини, мягко говоря, рискованно. Я наслышан о том, как Иштар обходится с теми, кого любит. Говорят, её любовь поглощает их языками пламени. Она отбирает их силы одним объятием, после чего они умирают, забытые всеми, кто их знал. Нет, Иштар, не страх заставляет меня отвергнуть тебя, а разум. Я был бы дураком, если бы обменял всю свою жизнь на одно твоё объятие.
— Гильгамеш, подчинись мне и подойди сюда! – манящего, упрашивающего голоса как не бывало, теперь в голосе звучала только жёсткая решительность. – Клянусь, если ты этого не сделаешь, я тебя найду и раздавлю.
— Ага, вот мы и докопались до правды, – сказал он.

Она могла вспомнить разное о людях вообще, но абсолютно ничего конкретно о себе.

— Хотел бы я иметь хоть половину его талантов.
— Тогда ты был бы в десять раз талантливее, чем сейчас, – резко ответил ему соучастник. – Или даже в двадцать.

— Тебе нужно отдохнуть.
— Мне не отдохнуть нужно, – сказала она, лёжа на полу, – мне нужен заряженный автомат и мишень на твоей спине. Или банка нитро-9. Дам тебе фору в пятьдесят метров

— Но... я же с Земли, Профессор, – возразила она. – Если в прошлом она уничтожена...
— Ты можешь прекратить своё существование, – согласился он, сосредоточившись на настройках ТАРДИС. – Или же твоя Земля будет замкнута в осколке Вселенной, отрезана от всего остального. Так что у нас будет что-то вроде барометра, по которому мы сможем проверять, работает ли то, что мы делаем. Если ты исчезнешь – мы в чём-то ошиблись.
— Умеешь же ты утешить, Профессор.

У меня не бывает глупых ошибок, – ответил он, пытаясь сохранить достоинство. – Только очень, очень умные.

— Ты что, воспринимаешь это серьёзно?
— Я всё воспринимаю серьёзно, – ответил Доктор. – Кроме самого себя.

— Доктор! Не поступай так со мной!
— Сделай как я прошу, – тихо умолял он. – Мне нужно, чтобы ты присматривала за Гильгамешем.
– Это оправдание больше не подействует, – сказала она. – Ему будет безопаснее вдали от меня о у меня больше причин его убить, чем у кого-либо.

— Для него это, наверное, очень сложно. Знаешь, ему уже больше тысячи лет.
— На вид не скажешь, – вежливо заметил Аврам.
— Ну, когда он становится немного дряхлым, он вроде как... Ну, он меняется. Он сказал мне, что уже шесть раз это делал.
Подумав, Аврам кивнул:
— Как змея сбрасывает кожу, – сказал он. – Чтобы можно было расти дальше.

Если они солдаты, то сила – единственное, что они станут слушать.

— Ведь лучше же умереть, сражаясь за свободу, чем умереть как рабы!
– Умирать никогда не лучше, ни по какой причине.

— Ты разговариваешь сам с собой, дружище.
— Потому что я люблю умных собеседников, – едко ответил Доктор.

— Мне это не нравится, – проворчал Энкиду.
Подавляя в себе желание закричать, Доктор постарался сказать спокойно:
— Я, конечно, ценю реализм, но ты разве не слышал о преимуществах позитивного мышления?

Победить – никогда не достаточно. Нужно ещё и вкусить поражение тех, кто пошёл против тебя.