Джон Рональд Руэл Толкин. Властелин Колец

Он был мягок в обращении, вникал в предания и любил музыку, и поэтому многим поначалу казалось, будто отвагой он уступает брату. Но это было не так, просто он не искал славы, бросаясь навстречу опасностям.

Он разбирался в людях так же проницательно, как и его отец, но проницательность побуждала его не к презрению, а к состраданию.

И Саурон лживо заверял государя, будто бесконечная жизнь дается покорителям Краев Бессмертия и что Зарок был затем и наложен, дабы людская власть не превзошла могущества Валаров. «Но великие государи вправе брать свое силой», — говорил он.

Чем отраднее им жилось, тем желаннее казалось эльфийское бессмертие.

Наделенные долгим сроком жизни, поначалу втрое против обычного, они все же оставались смертными: даже могущественные Валары были не властны отобрать у них человеческую судьбу (которую потом стали называть роковой участью).

Не говорю: не плачте, бывают и отрадные слезы.

Кто-то ведь должен погибнуть, чтоб не погибли все: не утратив, не сохранишь.

Быть может, вовсе не во сне
Возникнет дверь в глухой стене
И растворится предо мной,
Приоткрывая мир иной.

Когда надо, хоббиты трудолюбивее пчел. От мала до велика все были при деле: понадобились и мягкие проворные детские ручонки, и жилистые, измозоленные старческие.

Железа на себя сколько ни напяль, в голове не прибавится.

Ему, видно, хотелось прибрать все на свете к рукам и стать самым-самым главным. Глядь — а он уже нахапал выше головы и подряд скупает мельницы, пивоварни, трактиры, фермы и плантации.

Своя беда чужую из головы гонит.

От самых от дверей ведет
Дорога вдаль и вдаль.
Но кто по ней куда пойдет
И кто куда когда придет -
Уж не моя печаль.
Кто хочет, пусть выходит в путь -
Зовет его закат.
А мне пора с пути свернуть,
Пора в трактире отдохнуть,
Соснуть у камелька.

Нет уж, чем так улыбаться, ты лучше скалься.

Да, весь мир нынче меняется: вода не та, земля другая, да и воздух какой-то не такой.