Джонатан Страуд — цитаты из книг автора

В конце концов, все мы приходим в этот мир лишь на короткое время. Пока мы живы, наш удел сражаться и пытаться принести хоть какую-то пользу другим.

... на чем, собственно говоря, действительно основывалась такая наша близость? Происходило ли это потому, что нас так тянуло друг на друга на самом деле — или это был какой-то побочный эффект совместно пережитого события?

Город был прекрасен, ночь искусно скрыла все его недостатки и всех его обитателей, и живых, и мертвых.

— Трус! Ты только и знаешь, что ускользать, красться, удирать и прятаться!
— Это называется «применять интеллект».

Мальчишка завершил заклинание. Последняя ниточка уз лопнула. И я ушел, оставив позади едкий запах серы. Просто так, на память.

Не прибавляли бодрости и мрачные рассуждения, долетавшие из висящего за моими плечами рюкзака, в котором я несла банку с черепом.
— О, какое жуткое местечко! Замечательно!... Внимательнее под ноги смотри, Люси, иначе тебя занесет и полетим мы с тобой черт знает куда... Мне-то что, я уже мертвый, а вот ты... Тебе интересно было бы узнать, что чувствуешь, падая во тьме навстречу своей смерти?
Ну и так далее, и тому подобное.
Кончилось тем, что я пригрозила черепу, что вытащу из рюкзака его банку и вышвырну во тьму. Замолчал. А там и стена справа снова появилась. Вскоре после этого ступени резко свернули влево и стали менее крутыми.
В рюкзаке у меня за спиной появилось угасшее было свечение.
— Я устал, — заявил призрак. — Это Локвуд виноват. Тащится как улитка.
— Он делает все правильно. Выверяет каждый шаг.
— Столетняя бабушка по сравнению с ним молодая лань. Гепард! Акула! Мох растет быстрее, чем движется твой разлюбезный Локвуд.

— Нет, я, конечно, знал, что рано или поздно какой-нибудь придурок в остроконечной шляпе вызовет меня снова, но я не думал, что это будет тот же самый придурок, что и в прошлый раз!
— У меня нет остроконечной шляпы!
— И тем не менее ты придурок!

Если верить некоторым людям [В основном тем, кому не грозит испытать это на собственном опыте. Сразу приходят на ум всякие там политики и писатели.], героическая кончина — прекрасная штука. Меня этот аргумент никогда не убеждал, прежде всего потому, что, как бы благороден, элегантен, сдержан, горд и непреклонен ты ни был, с каким бы мужеством и достоинством ни держался, в конечном счёте ты всё равно окажешься мёртв. А это состояние, на мой вкус, немножко чересчур постоянно.

Поблизости заухала сова — возможно, предвещала чью-то скорую кончину, а возможно, просто хохотала над фасоном шляпы моего хозяина.

Именно безграничная способность Натаниэля констатировать очевидные вещи делала его столь восхитительно человечным.

Странно, сколько тьмы окружает нас, даже когда все вокруг кажется светлым и ярким. В ясный солнечный день, когда камни мостовой раскалены так, что к ним рукой не притронешься, тени все равно обступают нас. Они таятся в стенных нишах и под арками мостов, лежат под полями шляп, скрывая глаза проходящих мимо джентльменов. Тьма живет внутри наших ртов и ушей, в наших сумках и бумажниках. Прячется под мужскими пиджаками и женскими юбками. Мы живем в окружении теней, они постоянно с нами и сильно влияют на нас.

Со времен Древнего Египта, когда я оборачивался серебристым коршуном и тенью следовал через барханы пустыни за вторгшимися в страну кушитами, я всегда был и оставался специалистом по выслеживанию. Взять, к примеру, тех же кушитов: они оставляли за собой джиннов в облике шакалов и скорпионов, чтобы те стерегли позади и не дали врагу подкрасться. Однако коршун, летящий высоко в небе на фоне солнца, легко оставался незамеченным. Я нашёл лагерь кушитов, спрятанный среди сине-зелёных эвкалиптов оазиса Харга, и вывел на них войско фараона. Там они и полегли, все до единого.