Елена Михалкова — цитаты из книг автора

Ты знаешь, какими разными они бывают, эти счастья? Представь, что ты мечтаешь, чтобы в твоём саду выросло дерево. А вместо этого приходит строитель и строит дом. Хороший дом, прочный... В нём можно прожить прекрасную жизнь. Но это — дом. А ты хотела дерево.

Страх идёт рука о руку с любым сильным чувством — это общее место. Достаточно сказать, что чем глубже любовь, тем большими переживаниями за жизнь любимых она сопровождается. Чем сильнее надежда, тем страшнее и глубже ямы безнадежности, в которые проваливается любой, ожидающий чуда.

Упущенные шансы жестоко мстят тем, кто их не удержал.

Только молодые девушки могут произносить такие фразы нежным чистым голосами — о том, что они чувствуют себя ужасно старыми, что они уже много повидали, что им двадцать один, а значит, вся жизнь позади... Это всегда бывает смешно и немножко глупо. Но когда такие слова произносит действительно старый человек, это совсем не смешно.

Как странно: был человек – и исчез. Его вещи, его фотографии, его зеркала, подушки, цветы и карандаши остались, остался миллион предметов, вещный кокон, окружающий любого из нас. Но бабочки в коконе нет. Улетела.

Любовь — это универсальный заполнитель жизненной и душевной пустоты. Понятно тебе, Диана? Твоё чувство — суть заполнения пустоты. Вдумайся в это! Любовь возникает от беспомощности, от неумения расцветить, раскрасить свою жизнь! Самодостаточным людям не нужна любовь. Они, может, и радуются ей, но не страдают от её отсутствия.

Знаете, я классифицирую людей по смеху. Есть люди, которые смеются, как вода звенит в ручье — обычно такой смех свойственен стеснительным женщинам. Есть гогочущие, как гуси. Есть похрюкивающие — их очень много. Как ни странно, самым прелестным смехом, какой я когда-либо слышала, смеялась одна из самых глупых девушек, встретившихся в моей жизни. Я бы даже сказала, что она была набитой дурой. Но при этом смех её был просто удивителен — заразительный, звонкий, переливистый, ну просто рассыпающаяся драгоценность, а не смех.

Фотография — магическое искусство. Лишь она рождает в зрителе ощущение, будто запечатленные на ней люди существуют где-то еще, в ином пространстве, кроме бумажной плоскости; что в неведомом измерении их смех продолжает звучать, и ребенок продолжает свой бег, и крутится колесо велосипеда, сверкая спицами, и юбка у девушки развевается на ветру, дующем откуда-то со стороны вечности.

Чудес не бывает, детка! Никакой принц в тебя, конечно же, не влюбится, через пару лет из миленькой девочки ты превратишься в несвежую девицу, и закончится всё тем, что завалит тебя соседский конюх на сеновале, обрюхатит, и родишь ты ещё одну такую же замарашку-неудачницу, обречённую на метлу и грязную тряпку. Никакого чуда, Золушка. И не проси о нём, не раздражай лишний раз окружающих, вынужденных развенчивать твои детские фантазии. Чудес не бывает — в твоём возрасте пора бы это знать.

Время портит человека, но облагораживает вещи.

Она отдала бы двадцать лет жизни за то, чтобы стать ведьмой и иметь возможность насылать проклятия на людей. А ещё лучше — просто убивать их силой мысли. Хотя бы одного. Только одного.

— Вы так и будете сидеть в панцире? Так и будете бежать от любых отношений, которые, не дай бог, заденут ваше невероятно чувствительное сердце? А? Так и собираетесь притворяться перед самим собой, что никого не любите?
— Мне так легче. <...> Так можно жить.
Она подумала, понимающе кивнула.
— Принимается.

Ничто не подчиняется тебе, кроме самого себя. Люди тебе неподвластны. Время тебе неподвластно. Даже вещи живут своей жизнью. Но ты сам — свое время, своя вещь. Ты можешь быть себе хозяином.