Элизабет Гилберт. Город женщин

Наловчившись, я обнаружила, что ужин в одиночестве за столиком у окна в тихом ресторанчике — одна из главных тайных радостей в жизни.

Хотела бы я похвастаться равнодушием к мужской красоте, но, увы, не могу.

Но если твой мир вдруг станет пустым и разреженным, если тебе понадобится новый друг, прошу тебя, вспомни обо мне.

Мне понадобилось много лет, чтобы стать честным человеком, но я могу объяснить причину: правда обычно пугает. Как только начинаешь говорить правду, все меняется.

— Они меня очень разочаровали, Вивиан, — помолчав, сказала она наконец.
— Кто? — Я думала, она скажет «нацисты».
— Взрослые, — пояснила она. — Все взрослые. Как они допустили такое безобразие в целом мире?

Терпеть не могу критиков. Они иногда такие безжалостные.

— Я не хочу, чтобы моя дочь связала свою жизнь с театром, — заявил отец.
Пег закатила глаза:
— О да, худшей доли и не придумаешь.

Он даже меня воспринимал как данность – так что, сама понимаешь, у меня не было выбора, кроме как воспылать к нему неодолимой страстью.

Впрочем, ты никогда не искала легких путей. А я никогда не понимал твоего стремления усложнить себе жизнь.