Елизавета Дворецкая. Чаша судеб

Ну почему же самый сильный просыпается только тогда, когда загремит гром? Где же он раньше был?

Весна земли приходит каждый год, и никому не под силу её остановить; человеческая же весна минует, и никому не под силу её вернуть…

На сердце у тебя лежит дума такая, что яснее солнышка красного, милее вешнего дня, светлее ключевой воды да и крепче камня горючего. Искал ты её с молодой девицей, искал с вещей чаровницей, искал и с острыми мечами, ратными полками. Да не нашёл! Так не грусти, голубь, что и девицу ты потерял, и чаровницу, и мечи, и полки. За сердечной думой своей не полком ходят, а только в одиночку.

Княжич побрёл за ворота, ведя за повод коня, и у него было такое чувство, что он опять уходит из дома. И дело не в том, что он так уж привык к тесной и душной клети, в которой провёл несколько дней среди пленных. Он снова лишался угла, не слишком приветливого, но ясного и надёжного, и перед ним опять открывался огромный мир, в котором он не знал своих дорог.

Она не могла, подобно иным влюблённым девицам, уверять всех вокруг, что он лучше всех на свете. Рябой муж – пугало всех нерадивых невест, то самое, что ей когда-то предрекали тётки Ольховиков и даже сам Творян. Но это вовсе не огорчало Смеяну. У него пылкая душа и горячее сердце, умеющее ненавидеть, любить, заблуждаться и искать пути к истине и счастью, и эта готовность к долгим и трудным поискам – верный залог счастливого будущего. Кто ищет – найдёт. Счастье, к которому он так горячо стремится, будет их общим счастьем.

– Это что же… Княгиней будет? – неуверенно спросила Благина.
<…>
– Да, да! – нетерпеливо подтвердил Держимир. – Одной моей княгиней, покуда я жив! Не надо мне других никого!
А Смеяна вдруг вспомнила Баяна, тот далёкий вечер, когда она освободила его от науза, а он звал её с собой. «Я не могу обещать, что буду тебя одну весь век любить, но я никогда тебя не обижу!» – говорил он. Байан-А-Тан легко сходился и с людьми, и с женщинами, но его старший брат мог полюбить только какую-то одну – ту, которой по-настоящему поверит. И раз уж он такую женщину наконец нашёл, ему было всё равно, какого она рода – знатного или простого, человеческого или лесного.

– Твой разум помрачён, князь Боримир! – гневно воскликнула она, едва удержавшись, чтобы не сказать: «Да ты сдурел совсем!»

Да, каждый хочет получить удачу – но почему они думают, что её можно взять силой?

Даже потребуй Боримир его голову, он не был бы так возмущен. Голова, как-никак, с ним родилась, а Смеяну он добыл, вырвал свою удачу у судьбы и до сих пор ещё не совсем верил, что она по-настоящему с ним.

За прошедшие три месяца он научился очень важному делу, которого раньше не знал, – он научился улыбаться.

Судьба – как меч, в умелых руках врага зарубит, в неумелых – тебя самого.

Не брани свою судьбу никогда. Ты ее не знаешь. Если сам решишь, что она злая, – получишь злую. А будешь добрую искать – найдёшь.

Глядя ему в лицо, она ощущала разом ужас и восторг, её переполняло чувство полёта, свободы от всего, от страха и почтения, потому что стоящему на краю пропасти бояться уже нечего.

Такие люди приносят в мир много бед – потому что хотят, чтобы мир разделил с ними их несчастья.

Взор твой смотрит в свет, но ноги идут во тьму. Глаза твои на свет глядят, а тьма тебя за руку ведёт.

Молодая девица бросила тебя, ушла к другому, к тому, кто сильнее. Не любят девицы, когда в облака смотрят да вздыхают так, что березы колыхаются! Пока ты вздыхал, ворог твой бился – вот и отбил удачу!