Эрнест Хемингуэй. Острова в океане

Задача писателя неизменна. Сам он меняется, но задача его остается та же. Она всегда в том, чтобы писать правдиво и, поняв, в чем правда, выразить ее так, чтобы она вошла в сознание читателя частью его собственного опыта.

— От себя все равно нельзя убежать.
— Да, но зато от других можно.

... я люблю тебя и хочу, чтобы ты был достоин самого себя.

Был тут как-то один приезжий из Нью-Йорка, он жил в гостинице, но почти весь день околачивался здесь, у меня. Так он только про то и говорил, как он собирается покончить с собой. Пол зимы всем тут настроение портил. Констебль предупреждал его, что самоубийство противозаконно. Я просил констебля, пусть скажет ему, что разговоры о самоубийстве тоже противозаконны.

Горе поделить нельзя.

Только поначалу жжёт, — сказал он. — Как любовь.

Раз уж начал — побеждай.

Приличные девушки — да это же всего на свете опасней.

Дайте-ка мне связку гранат во имя науки.

— Ты в кого-нибудь влюблена?
— Кажется, да.
— Негодяйка.
— Ужасно, правда? Первый раз мы встречаемся после того, как я ушла от тебя, и ты ни в кого не влюблён, а я влюблена.

В темноте неуважительно отзываться о Боге не рекомендуется. А вдруг он стоит у вас за плечами с занесённой битой?!

География — слабое средство против того, что тебя гложет.

Нет, мы не родня, — сказал Томас Хадсон. — Просто мы жили в одном и том же городе и часто делали одни и те же ошибки.

— Сколько раз ты уже начинал сначала?
— Много, — сказал Роджер. — И нечего тыкать мне это в нос.

Мне здесь очень хорошо, и я вас прошу оставить меня в покое.