Евгений Гришковец. Дредноуты

Немцы просигналили русским морякам, чтобы они немедленно опустили Андреевский флаг и сдались. На что команда тральщика ответила тем, что спокойно расчехлила свою единственную пушечку и вежливо просигналила предложение готовиться к бою.

А я даже если поеду в командировку, и даже если сильно устану, даже если всё сделаю хорошо, но чего-нибудь по-командировочному там... натворю, схожу в ресторан, потанцую, ну, и так далее... Когда вернусь домой, ведь всё же поймут. А если она обидится... ну, Она. Обидится и уйдёт в другую комнату, будет там сидеть и молчать, я же буду выпрашивать прощение, суетиться, да и то, кстати, только для того, чтобы стало спокойно мне самому. Чтобы самому успокоится. И продолжить...

Над его койкой в кубрике висит фотография жены или девушки, которая, он верит в это, его ждёт. И ему очень нужна ее верность. Но при этом ему вполне достаточно фотографии. Без этой фотографии он бы не пошёл в бой так спокойно, как уже ходил и как пойдёт завтра.

А ещё, так важно для мужчины, когда он, к тому же... не очень высокий, некрасивый, нескладный, понимает, что с чувством юмора у него не всё в порядке, и женщины, в общем, вполне равнодушно на него глядят или не глядят вовсе. Да и китель на нём сидит не очень, ботинки жмут, а усы никак не получаются достаточно густыми и нужной формы. Так вот, ему важно умереть не... в своём нелепом и конкретном обличии, а умереть в виде прекрасного крейсера, броненосца, а ещё лучше — дредноута.

А ведь женщине ничего не объяснить! И сам же знаешь, что бесполезно объяснять! И когда произносишь такие слова, сам знаешь, что говорить их бесполезно... Когда в полном отчаянии говоришь женщине, и говоришь-то каким-то срывающимся голосом: «Поверь, поверь мне, что никто и никогда так, как я, любить тебя не будет. Никто и никогда! Ты понимаешь?!» И отчаянно при этом трясешь рукой. Потому что смотришь в её глаза и сразу догадываешься по глазам, что все мужчины так говорят. Все так говорят! Этими же самыми словами. И это ужас! Потому что все говорят правду! Потому что, действительно, никто не сможет точно так же, как Я... Точно так же не сможет, а слова те же... И ясно, что ничего нельзя объяснить. Объяснить ничего не получится. И в этот момент хочется только головой в омут или в окно. Но останавливает то, что ты понимаешь, что всем хочется в такой момент того же самого.

Один английский эсминец протаранил немецкий дредноут, и на некоторое время вывел его из строя, при этом сам остался на плаву. Когда впоследствии командиру того эсминца присвоили какую-то награду за храбрость, он отказался, сказав, что у его корабля заклинило руль, и он просто не мог повернуть, а так бы ему и в голову не пришло таранить немецкий дредноут. Он сознался, что ему было очень страшно... Молодец! Одно слово...
Вот женщины прочитали бы про этого офицера и узнали бы, что, оказывается, есть такие мужчины, которым что-то предложили, а они сумели отказаться. Что есть те, которые отказываются... когда им предлагают.

<...> Они выстроились, а командир десантников подошёл к послу, отдал честь и сказал: «Десант крейсера «Эмден» построен». И всё. Он больше ничего не сказал. А что можно сказать про него? Молодец!
Он не сказал: «Знаете, мы тут восемь месяцев...» или «Мы маленько устали, нам бы в гостиницу, а то мы поиздержались в дороге...»
Вот что нужно женщинам почитать! Вот это! То, как тот офицер это сказал. Потому что, если они это прочитают, может быть, они перестанут так вот молча смотреть на нас, вот так смотреть... молча и качать головой. Или просто, вот так уходить в другую комнату и молчать. Им нужно прочитать это!

<...> идёшь по рынку и видишь, как какой-нибудь продавец выкладывает яблоки, хорошие, тугие яблоки. Протирает их, каждое, тряпочкой и раскладывает. И вот увидишь такие яблоки, и даже представишь, как впиваешься в них зубами, а они хрустят и даже шипят. И чувствуешь, как сок наполняет рот, и от этого во рту даже становится кисло... И купишь таких яблок, и думаешь о том, как их будешь есть... Но приносишь их домой, а там в вазочке лежат несколько немного запыленных, уже сморщившихся яблок, которые ты купил когда-то, и думаешь — ну не выбрасывать же их, надо же их сначала. И оттого что они уже несвежие и невкусные, ты их ешь долго, а за это время свежие запылились и сморщились... Так и не удаётся никогда хороших яблок поесть!

Там, в книгах про корабли, есть много про мужские иллюзии, амбиции... И есть описания! Да, да, описание мужчин в том состоянии, в котором женщины мужчин никогда не видели. Описание того, как они, мужчины, умирали. Умирали в бою. <...> Если бы женщины прочитали Эти книжки, то им, может быть, стало бы лучше и легче. Может быть, они бы большей надеждой смотрели на нас...
Да, вот лично на меня. Но я попытался пересказывать своей жене и сразу понял, что всем Этим кораблям в семье не место. А если начать рассказывать то же самое каким-то знакомым женщинам... случайным попутчицам... Ну понятно!... Это невозможно... что о тебе подумают?!

Книжки о мужской психологии женщины покупают и читают. Хотя там про мужчин написано как про каких-то диковинных животных или про иноплонетян с очень странным поведением. А книги про корабли женщины не читают...