Эжен Ионеско. Одинокий

Самый ледяной холод не устоит перед сердечным теплом.

Прошлое всегда прекрасно и ласково, но об этом догадываешься и начинаешь жалеть слишком поздно.

Ничего не бывает ужасным, потому что всё проходит.

Любить пустыню, любить синеву моря, любить белизну кораблей — мне представлялось, что это-то можно. Любить людей казалось мне тяжелей. Не питать к ним ненависти — это да. Но любить эти существа, которые шевелятся, разговаривают, суетятся, шумят, требуют, желают, подыхают? Это уже смешно.

... но любовь горами двигает, любовь разрывает цепи, разбивает препятствия, перед ней ничто не устоит, это всем известно. Собственная заурядность заставляет нас упускать свое, отрекаться от счастья. А Великая Любовь не знает, что значит самоотречение, она понятия не имеет об этой проблеме, никогда не смиряется, смирение, так же как поражение, — удел заурядных людей.

У меня есть свой метод, как избавляться от печали или страха, это удается, но не всегда. Метод состоит в том, чтобы как можно внимательнее разглядывать вещи и людей вокруг. Сконцентрироваться на них. Я смотрю очень-очень внимательно и вдруг вижу все и вся будто впервые. И тогда все становится непонятным и интересным.

Понедельник — самый тягостный день недели, самый невыносимый. На мои плечи наваливалась вся начинающаяся неделя, как весь мир — на плечи Атласа. В понедельник вечером я освобождался от одной шестой груза. И с каждым днем становилось все легче и легче. В пятницу вечером я был, так сказать, счастлив. Предстояло еще утро субботы, но после обеда мы уже были свободны. Я устраивал себе радостный или роскошный обед, после обеда валялся в постели, а с субботнего вечера начиналась скука, потому что теперь только воскресенье отделяло меня от мучительного понедельника. Понедельник был самый тяжкий и гнетущий день, воскресенье — самый пустой.