Волна совсем стирает сердечко на песке. Но ничто уже не сотрет этих минут из их памяти.
— А мне нравится ссориться.
— Я заметил.
— Но мне нравится и мириться. Даже больше нравится. Но сейчас, не знаю, почему, но я не могу тебя простить.
— Потому что не знаешь, что выбрать. Тебе и хочется, и колется. Как всегда! Как у всех женщин.
— Вот эти «все женщины» меня больше всего и бесят.
— Что ты?
— Мне страшно.
— Почему?
— Я боюсь, что больше никогда не буду так счастлива...
— Кажется, что можно достать до неба.
— Нет, даже не так.
— Как же тогда?
— Выше. Три метра над небом.
Вы не умеете оправдывать, вы не умеете прощать. Вы умеете только судить! Вы решаете за своих детей, как им жить, придумываете им жизнь! И даже знать не хотите, что мы об этом думаем! Для вас жизнь — это как игра в карты, все, что кажется вам непонятным — просто ненужная карта, которую надо сбросить. Вы не знаете, что с ней делать, она жжет вам руки.
«Мне не о чем беспокоиться, и я его больше не увижу».
Она не знает, как ошибается. В обоих случаях.
Когда любовь проходит, можно найти всё, что угодно, кроме объяснения.
Никогда не знаешь, когда на тебя нахлынут воспоминания. Они приходят неожиданно, просто так, без всякого предупреждения, не спросив разрешения. И никогда не знаешь, когда они уйдут. Единственное, что ты знаешь, это то, что они, чёрт возьми, когда-нибудь всплывут снова. Обычно это длится несколько мгновений. Теперь я знаю, что делать. Нельзя зацикливаться на них слишком долго. Как только воспоминания пришли, нужно быстро от них отмахнуться, и сделать это сразу, без сожаления, без уступок, не раздувая в них огонь, не погружаясь в них. Не доставляя себе боль.
Ты меня никогда не любил, ты просто все рассчитал: увидел, что я порядочная девушка, и тебе будет со мной хорошо… но это — не любовь, слышишь? Любовь это не расчёты, как у кассы в магазине. Любовь — это когда крышу сносит, когда делаешь невообразимые вещи, например, как та надпись на мосту. Я и ты… Три метра над небом.
Чтобы быть счастливым, — говорит Карен Бликсен, — нужна смелость.
Тот, кто использует слишком много прилагательных, обычно хочет оправдать свой неправильный выбор.