Фредерик Бегбедер. Рассказики под экстази

Праздники – они как жизнь: рождаются и умирают, как люди. Им знакомы минусы взлетов и моменты падений. У них есть свои подъемы и спады. Они, как и мы, блистают, а затем обращаются в прах. У праздников, как и у нас, не бывает завтрашнего дня.

Лучше всего, если сначала ты Ей не понравишься. Сколько блаженных страданий при мысли, что, быть может, другие кладут голову во впадинку Ее плеча. В померкшем Париже ты станешь глазеть на счастливых прохожих, выдыхая облака грусти. Если повезет, это томление сделает тебя застенчивым и ты перестанешь колебаться в выборе между Ею и дурью, твоя новая дилемма будет: Она или самоубийство.

Надо жить на восьмистах в час, а потом умереть, да так, чтобы мозги растеклись по капоту, как сперма. Когда живешь на восьмистах в час, некогда дослушивать до конца главный шлягер лета. Стать метеором: негаснущим и ненасытным, который никто не может поймать и использовать.

Уехать – это слово слишком часто остается всего лишь словом. Нельзя больше грезить словами, нужно их переживать.

Нет, надо жить мгновением. И плевать нам, что будет завтра, главное, чтоб было еще хуже.

Который сейчас может быть час? Сквозь жалюзи проникают лучи пропыленного света. Под фортепианные аккорды бушует неистовая, безрассудная страсть. Разбить своё сердце навеки, погубить ради кого-то свою жизнь и плакать, плакать безутешно! И не надо никаких таблеток, ни плеток, ты весь во власти ее глаз и ее губ. И когда ты будешь думать о ее духах и поцелуях, у тебя вновь перехватит дыхание.
Самое лучшее — если сначала она тебя отвергнет. Сколько блаженных страданий ты вынесешь, воображая себе, как кто-то другой, быть может, кладет голову к ложбинку ее плеча. В угасшем Париже ты будешь смотреть на счастливых прохожих, выдыхая облака грусти. Если повезет, эта печаль сделает тебя застенчивым и ты перестанешь мучиться выбирая каждый раз между ней и наркотиками...

Точка с запятой — очень эротичная штука.

Экстази — это хуже прыжка с моста на эластичном канате. Каждая таблетина — нырок в пустоту при полном небрежении нормами безопасности.

«Если ты меня любишь, подержи палец над огнем и не убирай, пока не скажу».

Она меня любила, точно. Мы очень веселились, обхаживая волдырь на её указательном пальце. Чего мы не подозревали, так это что суем пальчик в шестерни адской машины, от которой добра не жди.

Мир очень тесен, а вокруг, куда ни глянь, полночь.

А, что если подогреть ложечку с кайфом над вечным огнем у могилы неизвестного солдата?