Мы трусы. Мы думаем только о том, что будет с нами, а не о других.
Германия 1942 год
Мы трусы. Мы думаем только о том, что будет с нами, а не о других.
Германия 1942 год
Даже самая хитроумная система, самая изощренная система не спасает от оплошностей.
Бывают случаи, когда приходится врать даже умирающим.
Ложь во спасение
... Я говорю о себе, вместо того чтобы говорить о вас, дурная привычка всех одиноких людей.
Немногие штатские совершенно терялись в общей массе, они казались незначительными, пресными среди всех этих людей, одетых в форму, совершенно так же как на улицах и на фабриках, где простому немцу нечего было и думать равняться с членом нацистской партии. Нацистская партия была всё, а немецкий народ ничто.
Они ещё не понимали, что в этой ополчившейся на весь мир Германии личное счастье уже давно упразднено и человеку некуда податься, ибо каждый немец лишь частица единой Германии и обязан нести бремя общей судьбы.
Не следует ссориться с высоким начальством. Ничего не поделаешь, у них власть, и маленькому человеку приходится покоряться.
Квангель был столяр
Германия 1942 год
Надо знать, что затеваешь, вести игру не по-детски, обдумать каждый ход.
На свой лад он очень любит жену, без лишних слов, без нежности, молча.
... Если хоть один человек несправедливо страдает и если я могу что-то сделать и не делаю только потому, что я трус и слишком дорожу своим покоем, значит…
Развить свою мысль он не решается. Он боится, по-настоящему боится того, куда заведет его эта мысль, если додумать ее до конца. Ведь тогда всю жизнь изменить надо!