Чего стоит цивилизация, которая даже тоста прожарить не в состоянии?
Четыре утра — самое мёртвое время суток.
Оказывается, от долгой темноты тоже можно устать, правда?
Играть музыку — почти то же самое, что по небу летать.
— ... Здорово, когда люди так могут.
— Когда стараются?
— Когда могут заставить себя постараться.
После полуночи время идёт иначе.
Это лишь кажется, что земля у нас под ногами твердая и крепкая. Оглянуться не успеешь, а ты уже в трещину провалилась. Один раз провалишься — обратно уже не выбраться. Так и живи под землей в одиночку, пока не помрешь...
Если решение принято, ничего сложного больше нет. Главное — отделиться от тела, отбросить то, чем мы являемся, и превратиться в лишенную субстанции точку зрения. И тогда можно проходить через любые стены. Перелетать через любые пропасти.
Реальность утекает меж ее пальцев, словно песок в часах, и время — не на ее стороне.
Наши глаза, словно воображаемая кинокамера, выхватывают кусочки историй, из которых постепенно слагаются картины чьих-то воспоминаний.
Одинаковых людей не бывает. Будь они даже кровные братья.
Времена сейчас такие. Никогда не знаешь, откуда за тобой камера подглядывает.
— <...> я и в подмётки ей не гожусь. Рост маленький, грудь никакая, рот в пол-лица, волосы торчат...
— Вообще-то, — смеётся Каору, — у людей все эти штуки называются «изюминками».
Секундная стрелка плавно бежит по циферблату. Мир неустанно несется вперед. Причины без остановки рождают следствия, которые оборачиваются очередными причинами. Эта логика не прерывается ни на секунду. По крайней мере, пока.
Но в нем была какая-то… искра волшебная, что ли. Он умел из всего извлекать удовольствие.