— У телевизора есть одно прекрасное свойство, — подумав, произнес он. — Его всегда можно выключить.
Кто-то на вершине абстрактного холма взял абстрактный автомат и окатил нас очередью абстрактного свинца.
Мы постриглись, мы начали бриться по утрам. Мы уже не поэты, не революционеры и не рокеры. Мы прекратили спать пьяными в телефонных будках, перестали съедать пакет вишни в вагоне метро, слушать в четыре утра на полной громкости пластинки «Дорз». Мы по знакомству купили страховку, стали выпивать в гостиничных барах, собирать счета от дантиста для компенсаций за лечение.
Не исключено, что, пока набиралась ванна, он, вливая в себя стакан за стаканом виски со льдом, неотрывно смотрел на флаконы с пеной. Кто знает, может, при этом думал:
Мне можно больше не бриться.
— Вы так похожи на одного моего знакомого.
— Вот как? — удивился я.
Так я в студенчестве сам девчонок прибалтывал. Только не похоже, чтобы она пользовалась такими уловками.
— И лицом, и со спины, и выражением лица, и манерой речи — все на удивление совпадает. Я наблюдала за вами с тех пор, как вы сюда пришли.
— Интересно было бы с ним встретиться, раз уж мы так похожи, — ответил я. И эту фразу я где-то уже слышал.
— Правда?
— Да, немного даже страшно.
Ее улыбка на мгновенье стала глубже — и опять вернулась на место.
— Невозможно. Он умер лет пять назад. Было ему тогда, примерно как вам сейчас.
— Вот как?
— Я его убила.
Нет вашей любимой цитаты из "Харуки Мураками. Трагедия на шахте в Нью-Йорке"? Добавить цитату