Остатки рассудка — моя главная гордость.
— Очень смешно, — говорит дядя Марвин без тени улыбки на лице.
Прохладный уличный воздух бодрит, и при этом я почти физически ощущаю, что он насквозь пропитан предчувствием Нового года и ожиданием перемен к лучшему, которых ждут миллионы людей, собравшихся в новогоднюю ночь на улицах. Прощайте, восьмидесятые! Наступающие девяностые просто обязаны быть лучше и счастливее.
Она улыбается и смотрит на меня знакомым взглядом. ... «Ты, конечно, милашка, и я наверняка бы спала с тобой — читается в этом взгляде, — будь я последней лузершей и не оставайся у меня ни капли уважения к самой себе».
Меня так и подмывает прижать этого парня к стенке, тряхнуть раз-другой для порядка и хорошенько потолковать насчёт того, какой, интересно, бог, по его мнению, станет прислушиваться к его молитвам.
По заслугам никто не получает. ... А то, что получают и имеют, получено незаслуженно.
В конце концов, все происходит не просто так. Случайностей не бывает.
Я никого ни за что не сужу. В конце концов, мы не всегда отдаем себе отчет в том, к кому и почему привязываемся.
У тебя в мозгу происходит какая-то химическая реакция, и ты начинаешь на полном серьезе думать, что испытываешь к какому-то человеку самые глубокие чувства. На самом деле ты этот процесс не контролируешь, и в этом-то и кроется подвох. Стоит ослабить бдительность, и какая-нибудь хрень тут как тут. И каждый раз — на те же грабли.
Мужчина напрягает мозги для того, чтобы получить секса больше, а никак не меньше.
Всякий раз, стоит мне начать воспринимать тебя серьезно, ты на чем-то прокалываешься, и я вспоминаю, что ты сегодня обдолбанный.