Иоганн Вольфганг фон Гёте. Эгмонт

Хитростью так много дел на свете делалось.

— Такие уж вы люди, мещане! Живете со дня на день и как приняли свое дело от родителей, так и предоставляете начальству проделывать с вами все, что ему заблагорассудится, не задумываетесь над происхождением существующего порядка, над историей, над правами правителя.
— Кто об этом думает? Был бы кусок хлеба.

Вольно,
И больно,
И скорбь хороша.
Биться,
Томиться,
Страданьем дыша.
Звездно ликуя,
Смертельно скорбя,
Счастье душа
Познает лишь любя.

О, что такое мы, великие мира, на морском гребне человечества? Мнится нам, что мы им властвуем, а оно швыряет нас вверх и вниз, взад и вперед.

К чему упорно стоять за свой образ мыслей, когда все вокруг нас меняется?

Я отлично понимаю, что политика редко в состоянии соблюдать честность и верность, что она вытравляет из сердца прямоту, добросердечие, сговорчивость. В делах мирских это, к сожалению, даже слишком верно. Но неужто нам и с богом забавляться так же, как между собою? Неужели нам оставаться равнодушными к своему испытанному вероучению?

С детьми ничего не знаешь, кроме душевной тревоги. Вечная забота да кручина.

Всякий сначала думает: «Что тебе свой нос вперед совать? Ведь от него близко и до шеи».

Порядочный гражданин, честным трудом зарабатывающий свой хлеб, везде находит столько свободы, сколько ему надобно.

Не верьте, будто возмущением можно укрепить свои преимущества.

Для того ли сегодня мне светит солнце, чтоб я обсуждал, что было вчера? Чтобы загадать и завязывать то, чего угадать и связать невозможно, — судьбу грядущего дня?

Словно гонимые незримыми духами, проносятся солнечные кони времени с легкой колесницей судьбы нашей, нам остается только, смело схватив, крепко держать вожжи и тут от камня, там от обрыва, прочь направлять колеса. Куда летим — кто знает? И едва ли вспоминает, откуда!

Когда человек состарился и так много испытал и ему ясно, что в мире никогда не достигнешь порядка, тогда в конце концов он доходит до точки.

Кто привык повелевать, для кого стало обычным, что в его руке лежат каждый день судьбы тысяч, тот сходит с трона словно в гроб.

— Есть ли в ней неискренность?
— Не больше и не меньше, чем в каждом, кто хочет достигнуть своих целей.

Герцог Альба, сейчас же как прибыл, издал приказ, по которому ежели двое или трое разговаривают вместе на улице, они без всякого следствия объявляются виновными в государственной измене.