Ирвинг Стоун. Жажда жизни

... практика – дело особое, ее вместе с книгами не купишь. Иначе эти книги шли бы нарасхват.

Жизнь женщины пуста, если в ней нет любви.

Тот не знает Парижа, кто не видал, каков он ранним утром.

... во всяком характере, каким бы непривлекательным, он ни казался, есть своя красота.

С тех пор как он покинул общество нормальных, здравомыслящих людей, прошла целая вечность — теперь нормальными людьми были для него его товарищи по палате.

Любовь — главное в жизни, только в любви человек может почувствовать счастье бытия.

Человек с обыкновенным мозгом мыслит дуалистически: свет и мрак, сладкое и горькое, добро и зло. А в природе такого дуализма не существует. В мире нет ни зла, ни добра, а только бытие и деяние. Когда мы описываем действие, мы описываем жизнь; когда мы даем этому действию имя – например, разврат или непристойность, – мы вступаем в область субъективных предубеждений.

Тот, кто знает только свое ремесло и ничего больше, способен быть лишь очень поверхностным художником.

— ... художник – это человек, который слишком поглощен тем, что видит его глаз, а потому не может найти в себе силы для всех остальных дел.

Отец Милле был прав. «Я скорее предпочел бы вовсе ничего не делать, чем выразить себя слабо».

Не так уж плохо жить, когда работаешь, когда есть деньги на еду и на модель. Но где твои друзья, где близкий человек, с которым можно было бы запросто преброситься словечком хотя бы о погоде?

Я знал, что моя любовь убита. Но после смерти наступает воскресение. Мое воскресение — это ты.

... одиночество – это своего рода тюрьма.