Судьба равнодушна, правосудие слепо, и только любовь просто ненавидит человечество и прекрасно знает лучший способ заставить его страдать от своих тошнотворных поцелуев.
— Знаешь, какая вещь меня больше всего бесит в тебе?
— Я в шоке, потому, что есть только одна вещь, которая тебя бесит во мне. Я думал, что у тебя есть список того, чего ты во мне ненавидишь, возможно, даже пронумерованный.
... Иногда ты меня просто поражаешь: где ты был, когда раздавали мозги? <...> Похоже, ты стоял последним ещё и за приличным видом, чувством стиля и остроумием.
... перед прогулкой я видела Гарри — его словно поленом по голове огрели. А ну, отвечай: у вас с ним одно полено на двоих?
— Ты когда-нибудь слышала, что по правилам вежливости не полагается сливаться в экстазе со слабоумным троглодитом за каких-то пару часов перед тем, как выходить в люди со мной?!
— Это случайность.
— Ясно. Споткнулась — упала, а там — гляди-ка! — рот.
Только он мог бы, решив произвести впечатление, встать с утра и, рассудив, что подбитый глаз очень ему к лицу, дать себе по физиономии.
Любовь — это грязь. Знаешь, в ней нет ничего священного или возвышенного. Это такой же голод, желание, потребность — словом, одна из тех вещей, из-за которых люди делают совершенно безобразные вещи по отношению друг к другу. Без неё, любви, нет и предательства, нет утрат, нет ревности. Половина мерзостей, творящихся в мире, имеют свои корни в любви. Она режет, сжигает и ранит — и нет от этого лекарства.