Курт Воннегут — цитаты из книг автора

— Почему именно я?
— Это очень земной вопрос. Почему вы? Почему мы? Почему вообще все! Просто потому, что этот мир таков.

Мне очень нравится фраза «если захочет случай».

– Вот что я вам скажу, если вдруг вас никто не предупредил, это Соединенные Штаты Америки, здесь никто не имеет возможности и права полагаться на кого-либо или что-либо, здесь каждый проделывает свой путь своими собственными силенками. Я приехала сюда, чтобы вас тестировать, – сказала она, – Но прежде чем приступить, хочу научить вас одному главному правилу, и вы еще за это спасибо мне скажете. Вот как звучало правило: «Сел в лодку — греби сам!»

Политики делают так много ошибок, жаль, что они не саперы.

– Видели ли Вы когда-нибудь, как умирают от бубонной чумы?
– Меня миновало такое несчастье.
– Лимфатические железы в паху и под мышками распухают до размеров грейпфрута.
– Охотно верю.
– После смерти труп чернеет, правда, у черных чернеть нечему.

Доктор Геббельс грезил о том, что после войны он будет ежегодно устраивать в Варшаве театрализованное представление, а руины Гетто использовать как декорацию к его представлениям.
– В представлении будут участвовать евреи? – спросил я его.
– Безусловно, – воскликнул он, – Тысячи и тысячи.
– Могу ли я спросить, сэр, – сказал я, – Где же Вы собираетесь найти столько евреев после войны?

– После того, как мы закончили с повешением Хесса, – сказал мне Менгель, – Я собрал вещи, чтобы вернуться домой. Замок на моем чемодане был сломан, и мне пришлось затянуть его большим кожаным ремешком. Дважды в течение часа я проделал одну и ту же работу – один раз я проделал это с Хессом, а второй раз уже со своим чемоданом. И то, и другое принесло мне одно и то же чувство равнодушия.

Привет, малыши. Добро пожаловать на землю. Тут жарко летом, холодно зимой. Она круглая, влажная и многолюдная. Проживёте вы на ней самое большее лет до ста. И я знаю только один закон, дети мои: НАДО БЫТЬ ДОБРЫМ, ЧЁРТ ПОДЕРИ!

Мой дядя Алекс Воннегут научил меня очень простой, но действительно важной вещи. Он говорил, что мы почему-то не замечаем, когда случается что-то хорошее. А ведь хорошее стоит того, чтобы на него обратили внимание. Он говорил не о каких-то великих свершениях, а о самых простых, повседневных вещах: когда пьёшь лимонад в жаркий полдень в тенёчке, или вдруг чувствуешь запах свежего хлеба из булочной, или сидишь ловишь рыбу, и тебя не волнует, поймаешь ты что-нибудь или нет, или слышишь, как где-то в соседнем доме кто-то по-настоящему классно играет на пианино. Дядя Алекс втолковывал мне, что в моменты таких прозрений обязательно надо сказать вслух и с чувством: «Как же здорово, правда?»

Чему только не научишься в одну минуту под угрозой военного трибунала!

– …Я надеюсь, что книжку Хилтона ты не станешь читать?
– «Потерянный горизонт»? – спросил я. – Да я ее уже прочитал.
– Ты ее всерьез не принимай, – сказал он. – Все это чушь.
Тут у нас такое же Шангри-Ла, как и везде.
Теперь, когда мне стукнуло пятьдесят, я думаю, что так оно и есть.

Он ничуть не хуже, чем был всегда.